Погоня за сокровищем (СИ)

– Опять сопли распускаешь, – проворчал Кузнечик, отворачиваясь и пряча одинокую слезу радости за дочку капитана и паренька, потерять которого не хотелось никому из команды «Счастливчика», уж больно он пришелся по сердцу всем, кто был на бриге. Потому суровые моряки не могли не порадоваться, когда, после возвращения с проклятого острова, молодой Литин впервые вышел на палубу, поддерживаемый мадемуазель Лоет.

Великан толкнул в плечо тщедушного приятеля.

– Что тебе, Мясник? – все так же ворчливо спросил Кузнечик.

Вместо ответа Самель сгреб матроса в охапку, уткнув носом себе в грудь.

– Озверел?! – заревел он, пытаясь освободиться.

– Да ладно тебе, – отмахнулся кок, и матрос затих, смирившись с тем, что кости хрустят под железной хваткой Мясника, а к макушке прижимается колючая щека великана.

– Я же говорил – это любовь! – захохотал Мельник, остановившись рядом, но тут же возмущенно вскрикнул, потому что Самель ухватил и его, прижимая к себе второй рукой. – Дьявол тебя дери, Мясник, – проворчал Мельник. – Ну нельзя же быть таким большим и таким чувствительным.

– Так ведь хорошо же, – снова всхлипнул кок, звонко чмокнув сначала одного матроса, затем второго.

– Да выкиньте кто-нибудь за борт эту бородатую бабу! – возопил Кузнечик.

– Сейчас, – хохотнул Красавчик. – Когда Мясник объят любовью, подходить нему еще опасней, чем когда он злится.

Мельник и Кузнечик протяжно вздохнули, но терпеливо ждали, когда приступ умиления у кока сойдет на нет, и он их выпустит из медвежьих объятий. Тина и Альен, стоявшие неподалеку посмеивались, глядя на мужчин, сейчас меньше всего напоминавших тех лихих и безжалостных парней, какими они их видели еще полтора месяца назад.

– Скоро ты познакомишься с моей маменькой, – мадемуазель Лоет снова посмотрела на молодого человека. – Вы обязательно понравитесь друг другу.

Альен усмехнулся, потерся щекой о девичью макушку и ответил:

– Как бы там ни вышло, сражаться с семейством Лоет я научился.

– Опасаешься, что маменька будет против?

– Я отвоевал тебя у наследного принца Горастана, потом у кровожадного пирата, но самое главное, я победил самого капитана Лоета. Мадам Лоет меня уже остановить не сможет, даже если ее и боится собственный муж, – Альен широко улыбнулся и закончил уже серьезно. – Я буду очень стараться, чтобы ей понравится.

– Ты все сможешь, – кивнула в ответ Тина.

Литин снова прижал ее к себе, счастливо рассмеявшись. Они очень сблизились за время обратного пути. Как-то сама собой исчезла ревность к Дину. Даже когда мадемуазель Лоет привычно разговаривала с ним, смеясь шуткам принца, Литин знал, что сердце девушки-ветра принадлежит ему одному. Он любовался ею, более не находя в дружбе между марантийкой и горастанским наследным принцем ничего подозрительного. Он и сам полюбил разговоры с его высочеством, открытым и добродушным молодым человеком. И когда Вэйлр Лоет, демонстративно кривясь, ворчливо объявил, что его дочь является невестой господина Литина, Дин искренне поздравил пару с помолвкой, желая им долгой и счастливой жизни. А когда перед путешественниками появился берег Горастана, принц пожал Альену руку, произнеся:

– Я сказать это Тине, теперь говорить тебе, отважный воин Альен Литин. Всегда помнить, что на этом берегу у вас есть добрый и верный друг. У меня дома вы всегда найти помощь и дом, где вам быть рады. – Немного помолчав, Дин продолжил. – Альен, ты позволить мне звать тебя – друг?

– Для этого вопроса нет оснований, – улыбнулся Литин. – Ты уже мой друг, Дин… Или уже пора называть тебя – ваше высочество?

– Какой глупость, – отмахнулся принц. – Там я высочество, а тебе всегда друг.

Молодые люди сердечно обнялись, и Бонг склонил голову, пропуская вперед будущего императора Горастана. Затем лекарь обернулся, погрозил пальцем Альену и вздохнул.

– Я знаю, что маленький разбойник специально спрятался. Он не хочет с тобой расставаться, и я не буду мучить Хона. Он твой. Я там оставил для него пищу и записку, как ухаживать за араном. Береги, преданней друга тебе не найти.

– Благодарю, Бонг, – поклонился Альен. – Мне так же было бы жаль расстаться с ним.

Лекарь махнул рукой и оказался сжат в объятьях Лоета. Мужчины о чем-то пошептались, и Вэй отпустил старого друга, которого ждал на берегу Дин. Горастанцы снова махнули руками, прощаясь с людьми, ставших им по-настоящему близкими, и отправились домой. А вскоре на «Счастливчике» услышали крик, размножившийся и превратившейся в многоголосый хор ликования. Горастанцы узнали своего принца и приветствовали его шумно и радостно.

– Гады, – вздохнул Лоет, шмыгнул носом, совсем, как дочь, и скомандовал. – Домой!