Погоня за украденным триллионом

Иначе как клептоманией такое поведение не объяснишь. Ведь, судя по документам, госпожа Принцман – не бедная старушка, а успешная бизнесвумен: та самая тележка, за которую «Вега» получила от «Акруса» 15 млн рублей, на рынке стоит всего 3 млн! Можно сказать, что она из неблагородного металла превратилась в золотую. Воровать колбасу с такими алхимическими способностями – явное помешательство. Единственное разумное объяснение неадекватного поведения этой дамы – она не является главным выгодоприобретателем от черной магии, а работает зиц-председателем Фунтом, получая копеечное вознаграждение. Возможно, «магистром», совершившим волшебное превращение, является совладелец ныне обанкроченного «Акруса», а по совместительству на тот момент замдиректора по развитию концерна «Росэнергоатом» Игорь Мышлецов. До этого он трудился вице-президентом обанкроченного банка «Электроника». Да, да, того самого, о котором я писал в «Охоте на банкира». Именно в этом банке под руководством Владимира Романова пропало 11 млрд клиентских денег. В нем же сходились пути сотен «акрусов», «вег» и прочих прокладок из околоатомной среды. А где они обслуживаются сейчас?

Дух захватывает, когда представишь, какие черные дыры в бюджете «Росатома» проделали эти кудесники, если за 2003–2013 годы только через «Акрус» растворилось по офшорам 500 млн рублей. Каждый раз, когда объявляется очередной тендер между заказчиком и производителем (например, чеховским заводом «Энергомаш», поставляющим трубопроводную арматуру), таких фирмочек появляется целый рой. И они, что удивительно, легко выигрывают! Тут не ядерная физика, а просто мистика какая-то.

Глава 12 Первым делом – миллиарды, ну а самолеты – потом: крутое пике «Трансаэро»

В среде либеральной интеллигенции бытует поверье, будто хищения присущи исключительно государственному сектору. Мол, чиновники и топ-менеджеры госкомпаний относятся к вверенному им имуществу по принципу «все вокруг народное – вся вокруг мое» и постоянно путают личную шерсть с государственной. Другое дело – частный бизнес. «Не будет же собственник воровать сам у себя, это нонсенс!» – рассуждают пикейные жилеты. На самом деле все совсем не так.

Главная беда, конечно, – невозможность обеспечить эффективный контроль над управлением активами со стороны владельцев. В 2018 году аудиторская компания PricewaterhouseCoopers (PwC) провела очередное исследование на тему «Противодействие мошенничеству: какие меры принимают компании?». По заказу PwC социологи опрашивали представителей бизнеса в 54 странах мира. Под преступлениями авторы понимают действия, которые квалифицированы в качестве таковых самими бизнесменами, а не правоохранительными органами. По итогам исследования был составлен рейтинг стран по уровню экономической преступности. В пятерку лидеров вошли Южно-Африканская Республика, Кения, Франция, Россия, Уганда и Замбия. При этом среди разновидностей мошенничества на первом месте оказалось «незаконное присвоение активов» (45 % опрошенных), которое включает в себя хищение денег у клиентов финансовых организаций. Далее с большим отрывом следуют «киберпреступления» (31 %), «мошенничество, совершенное клиентом» (29 %), «нарушение принципов делового поведения» (28 %), «мошенничество при закупках товаров и услуг (22 %), «манипулирование данными бухгалтерского учета» (20 %), «мошенничество в сфере управления персоналом» (12 %), «легализация доходов, полученных преступным путем» (9 %), «налоговое мошенничество» (9 %).

Столь низкие показатели отмывания и уклонения от налогов наводят на подозрение, что многие из респондентов сами этим грешат. Но интереснее всего другое – взяточничество и коррупция оказались на скромном пятом месте (25 %). В России, впрочем, этот порок отметили 41 % опрошенных, хотя все равно он значительно уступил хищениям, на которые пожаловались 53 % предпринимателей. В целом же в 2016–2017 годах в России резко возросло число компаний, столкнувшихся с экономическими преступлениями. Если в 2015 году о фактах мошенничества сообщили 48 % респондентов, то на этот раз уже 66 %, что и подняло нашу страну на вершину рейтинга. При этом 15 % опрошенных потратили на расследование преступлений сумму, сопоставимую с размером ущерба, а около 22 % – вдвое, втрое и даже вдесятеро больше. Таким образом, косвенный удар по бизнесу может значительно превышать размер потерь.

Любопытно, что в России почти половина опрошенных отметили, что мошенниками являются сотрудники их же компаний (48 %). Как в России, так и во всем мире экономические преступления совершают преимущественно руководители среднего звена (47 и 37 % соответственно). Однако за два года в России увеличилась доля мошенников среди топ-менеджеров – с 15 до 39 %. Такие экономические преступления сложно обнаружить, они разрушают корпоративную культуру и задают негативный «тон сверху», утверждают авторы исследования. Мелкие клерки совершают лишь 14 % преступлений.