Погоня за украденным триллионом

Во-первых, стандартное разделение на «коррупцию в государственном секторе» и «коррупцию в частном секторе» выглядит как наиболее вводящее в заблуждение. Конечно, можно назвать многочисленные виды правонарушений в частных компаниях – мошенничество при покупке товаров и услуг у поставщиков; сговор при фиксациях цен; уклонение от уплаты налогов; отмывание денег; умышленные искажения фактов как высшим руководством, так и акционерами компаний, и т. д. – но до тех пор, пока все эти действия не регулируются какими-либо соглашениями с должностными лицами, их нельзя рассматривать как акты коррупции. Уклонение от уплаты налогов и отмывание денег можно назвать тяжкими преступлениями, но они не должны классифицироваться как коррупция, если только (и когда) в эти действия не были вовлечены тем или иным образом государственные чиновники. Поэтому, хотя все виды коррупции могут быть классифицированы как экономические преступления, не каждый вид экономического преступления нужно считать актом коррупции.

Во-вторых, деление на «мелкую коррупцию» и «крупную» или даже «системную коррупцию» также создает массу дополнительных проблем, так как при этом объединяются очень разные случаи. Против «мелкой коррупции», которую можно найти почти везде в мире, редко можно бороться эффективно, потому что, как правило, она на самом деле упрощает жизнь людей в странах, где законы и/или ограничения введены в действие для того, чтобы наделить полномочиями правящую элиту, а не обеспечить преимущества населению. Помимо этого «мелкая коррупция» в большинстве случаев официально имеет статус незаконной деятельности, в то время как повсеместно распространенная коррупция вплетена в деятельность, которая часто выглядит вполне законной. Наконец, стоит заметить, что большая часть средств, получаемых от «мелкой коррупции», так или иначе расходуется в родной стране и представляет собой перераспределение благосостояния в ней, в отличие от вывода денег за рубеж. Таким образом, экономический эффект «мелкой» и «крупной» коррупции отличается чрезвычайно.

Поэтому надо четко понимать, что мы говорим не о каких-то финансовых преступлениях, возникающих в корпоративном секторе, не о вымогательстве, случающемся в повседневной жизни на низших уровнях взаимодействия между гражданином и бюрократами. Более того, следует выделять «мелкую» и «крупную» коррупцию не как две версии одного и того же явления, но как радикально разные феномены: первый мы назовем «взяточничеством», подчеркивая его несистемный характер, и лишь последнее охарактеризуем как «коррупцию», подчеркивая тем самым ее глубокое проникновение в самую ткань любого общества, подверженного этому виду зла.

После всего вышесказанного мы можем определить коррупцию как форму поведения должностного лица или государственного назначенца в контролируемой государством корпорации либо другом квазиэкономическом предприятии, нацеленного при осуществлении его полномочий или влияния на приобретение либо личной наживы, либо наживы для его членов семьи, друзей или деловых партнеров в форме денег, собственности, карьерного роста или услуг. Как и авторы документа ОЭСР о коррупции, мы проведем различие между коррупцией и воровством и подчеркнем, что коррупция включает процесс переговоров с внешней стороной, что и делает ее столь опасной для честного общества. Коррупция может быть или незаконной, или совершенно законной (поскольку во многих государствах министры или государственные чиновники могут зарабатывать миллионы долларов через свои коммерческие предприятия, не будучи официально обвиненными в каких-либо правонарушениях). Но самое важное – ее объемы и распространение. Коррупционная деятельность, осуществляемая высокопоставленными правительственными чиновниками, в отличие от взяточничества, приносит коррупционерам выгоду, которую трудно скрыть от глаз общественности. Можно было бы даже сказать, что эти чиновники могут наживаться относительно безопасно, если составляют неотъемлемую часть стабильно правящей элиты – но в диктаторских и авторитарных режимах никто не может быть уверен, что не потеряет свое положение уже на следующий день. Поэтому постоянный отток денег из страны становится самой характерной особенностью глубоко коррумпированного режима. Без возможности разместить свои деньги за границей коррумпированный чиновник лишается большей части стимула, подвигающего его заниматься коррупционной деятельностью, поскольку коррупция представляется средством обеспечить себе состояние и благополучие, несмотря на то что обстановка в стране, в которой проживает коррупционер, выглядит непредсказуемой.