Погоня за ветром

Наш герой вызвал также целую бурю дискуссий в научном сообществе заявлениями о наглядной антропоцентричности развития Вселенной, если смотреть на этапы усложнения форм организации материи: неживая природа десяток миллиардов лет готовит в термоядерных недрах звёзд потребную для жизни химию Вселенной – готовится породить звёзды высокой металличности, пригодный для построения органических соединений материал планет, – наконец, Солнце, Землю и жизнь. Примитивная докембрийская жизнь – низкоорганизованная, малоподвижная и мягкотелая – миллиарды лет готовится к появлению позвоночных и членистоногих и к выходу на сушу; позвоночные – сотни миллионов – к расцвету млекопитающих; те – десятки миллионов – к роду homo; оный – миллионы – к физическому телу человека; которое – более сотни тысяч – ждало одухотворённой человеческой истории.

Несмотря на наглядность этих десятичных шести шагов, не стоит отождествлять их с библейским Шестодневом, где дана не хронология событий, а скорей онтология. Где свет творится в первую очередь и независимо от светил; где Земля создаётся словно на глазах у наблюдателя, находящегося на её будущей поверхности, разделением единой бездны газопылевого облака на бездну космическую и бездну океанскую; где Моисей видит процесс образование материка Пангеи, собиранием вод, «которые под небом», в одно место, а суши – в другое, и параллельно, заселение его пышной растительностью Девона и Карбона; где Солнце и Луна сотворены синхронно с глобальной волной звёздообразования; где появляются сначала рыбы в воде, затем из воды выходят животные, «пресмыкающиеся по земле», а по небу летят птицы; и где только шестым «днём» землю занимают звери и человек…

Однако при всей многогранности гения нашего беспокойного героя, основным направлением его научных интересов всегда была и остаётся фундаментальная физика, где он в совершенстве изучил не только современные представления, но и все ступени, по которым восходила эта великая наука, от метких догадок Ньютона и блестящих прозрений Эйнштейна, до всех существующих на сегодня «теорий всего», к которым он собственнолично добавил ещё несколько, столь же изящных в своём простом совершенстве, как и его незабываемый внешний облик.

Опасная планета.

Вот уже несколько недель Митя мало занимался наукой, у него было что-то вроде отпуска, довольно, впрочем, затянувшегося. Он уехал в один из самых уединённых своих домов – расположенный в считавшемся эксклюзивным живописном краю, несколько в стороне от элитного дачного посёлка; и подальше от супруги – красавицы и тоже большого специалиста по фундаментальным наукам. Взял с собой только домашнего питомца – гибрид кошки и карликовой овечки – порождение любительской генной инженерии, популярной теперь забавы.

Он собирался было любоваться великолепным в этих местах звёздным небом через антикварный зеркальный телескоп, но так и не собрался; вместо этого бродил много по окрестностям, без определённой цели, не слишком чему-либо радуясь. А гибрид весело скакал вокруг него, вскидывая к голове тонкие белые ножки с маленькими раздвоенными копытцами, а иногда тыкался кошачьей мордочкой в хозяйскую голень или тёрся о неё мягкой волнистой шёрсткой. Одинокому на всём белом свете уродцу, жертве чьей-то праздной фантазии, жизнь этим тёплым погожим днём казалась прекрасной. Мити же его жизнь, рано вышедшая на широкую, заслуженно уважаемую и столь, казалось бы, многообещающую дорогу, представлялась теперь тем безрадостнее, чем дальше эта дорога простиралась.

Его отсутствия никто не хватится – потому что отсутствия как бы и не было – в различных рабочих встречах он мог принимать участие удалённо, не покидая этого уголка дикой природы, равно как общаться с немногочисленной роднёй. Он даже заблудиться здесь не мог, используя нейрокомпьютерный выход в интернет с его навигацией, или мог просто вызвать такси, которое доставило бы его в любую точку планеты, или к лифту на орбиту… Можно было бы отправиться в круиз по планетам и спутникам Солнечной системы, например, на знаменитый спутник Юпитера Ио с его колоссальными вулканами и потрясающими полярными сияниями, или астероиды с их карьерами и экскаваторами, или даже в поисках нового найти и посетить среди астероидов какие-нибудь самые затерянные, на которые, как говорят, не ступала нога человека, но только он видел уже и вулканы с сияниями, и всякую технику, и тем более, великое множество самых разных застывших пустынь, и ему больше не интересно было оставлять свои следы на их пыльном реголите.