Погонщица единорогов

Потом ступени упёрлись в деревянную дверь, которая выглядела так, словно ей было лет сто, не меньше. Сквозь большие щели в толстых досках пробивался тот самый синий свет, который мы видели ещё в самом низу. С другой стороны двери виднелся ржавый засов. Саша вполголоса предложила убрать запор, но казалось Егор не услышал её предложения. Он молча ударил плечом в дверь. Отступил и ударил ещё раз. Дверь трещала, но и не думала поддаваться: очевидно материал не успел сгнить до конца. После десятка бесполезных ударов, Егор сел, прислонившись спиной к непокорному препятствию и принялся натурально выть.

Самое странное и жуткое, что никто из товарищей даже не пытался подбодрить командира или утешить. Все просто стояли молча и неподвижно, словно истуканы и смотрели на рыдающего мужчину. Выглядело ужасно.

Чёрт, я и сам не знал, как поступить. Поэтому просто сунул Кровопийцу в самую широкую щель и повёл вниз. К этому времени клинок перестал изображать плазменную саблю, а перерубив засов так и вовсе погас. Тем не менее, ощущение близкой связи никуда не делось, а ладонь продолжала прорастать зудящей болью.

Дверь с тихим скрипом отворилась и лишь тогда Семён подхватил друга и едва не потащил того вперёд. Морис и Саша вошли следом, а я задержался. Показалось, будто в спину толкнуло ледяным сквозняком. Угу, почти вся лестница успела скрыться во мраке, и я отчётливо видел тёмный сгусток шагах в пяти от меня.

– Странный, – донёсся уже знакомый голос. – И здесь, и не здесь. Далеко.

– И что? – я перехватил оружие поудобнее. Думалось, что тварь решила отомстить за своё унижение и дожидалась подходящего момента.

– Ничего, – мрак шевельнулся. – Сильный противник. Сильный, но не очень умный. Тебя всё время используют. А когда используют полностью – обманут и предадут.

– Кто? – спросил я. Самому ни хрена в голову не приходило.

– Не важно. Просто запомни: когда тебя обманут и предадут, позови меня. Я помогу.

– И зачем тебе это? – предложение оказалось таким необычным, что я растерялся. – Мы же вроде враги?

– Враги. Нет, – он, как и прежде, произносил слова без интонаций, так что приходилось лишь догадываться, где вопрос, а где – утверждение. – Ты вносишь в этот мир элемент неконтролируемого хаоса. А мне это нравится. Так что, постарайся вспомнить про меня.

И всё. Холод исчез и никаких уплотнений во тьме я не больше не видел.

После этого ничего не оставалось, как пойти за своими спутниками. Слова неизвестной твари вызывали слишком много вопросов, на которые не было ответов. Кто меня использует? Старый колдун? Возможно. Однако же, как он меня может предать? Или всё же имелся в виду кто-то другой? Да и вообще, как можно верить твари, живущей во мраке, собратья которой убили троих моих товарищей? Возможно это была попытка посеять сомнения?

Наша, изрядно поредевшая компания находилась в крохотной комнатушке, где я не обнаружил малейшего признака мебели или какого другого убранства. Два узких окна снаружи заколочены досками, дверь вроде бы тоже, а сквозь щели в прохудившейся крыше вины звёзды и бледнеющее небо. Близился рассвет. Интересно, откуда взялся тот яркий голубой свет? Я посмотрел по сторонам: на полу валялись дотлевающие синие угли. Хм.

Егор сидел у стены и тупо рассматривал сжатые кулаки. Семён стоял рядом и казалось изучал выцветающие звёзды. Морис и Саша обнялись. Девушка ткнулась лицом в грудь мужчины и глухо всхлипывала. Кажется, мы приплыли. Наш боевой отряд перестал быть таковым, превратившись в группу людей, растерянных и раздавленных потерями.

Если так, дальше придётся шагать самому. Страха я не ощущал. Он постепенно уходил следом за остальными чувствами. Это тревожило, но не так сильно, как должно было. Я поинтересовался у Кровопийцы, нет ли его тут вины. Меч, помявшись, подтвердил, что слишком долгое использование магических клинков вызывает своего рода чувственное омертвение.

– Ты сильно не переживай, – успокоил клинок. – Это проходит. А пока, так даже лучше.

Тут я с ним не мог не согласиться: хоть кто-то в компании должен сохранять разум в холоде. Впрочем, остальные тоже начали мало-помалу приходить в норму. Ну, почти все.

Семён несколько раз вдохнул – выдохнул и приблизившись к окну, сделал попытку раздвинуть доски, закрывающие вид. Однако, здесь поработали на совесть: дерево трещало, но и не думало поддаваться. Саша последний раз всхлипнула и пробормотала нечто очень тихое, но определённо благодарственное. Морис получил заслуженный поцелуй и принялся тереть виски. Лицо мужчины казалось оплывшим, словно он забыл, где находится. Впрочем, это не помешало ему подойти к двери и попытаться её открыть. Как и у Семёна, дела пока не шли. Саша присела рядом с командиром и начала шептать ему в ухо, поглаживая по плечу.

Я стал рядом с Семёном и сунул конец Кровопийцы в щель. Меч начал возмущаться, дескать его используют не по назначению. Поэтому на рукоять я нажал сильнее, чем собирался изначально. Хрустнуло и пара досок выпали наружу. В лицо повеяло прохладой, но какой-то затхлой, точно за коном находился какой-то склеп.