Погонщица единорогов

- Путники никогда не появляются со стороны Печати, - с кривой ухмылкой возразил Леонид. – Чувствую, что тут всё же имеется какая-то уловка. Недаром ему известно, как тебя зовут. Можно извиниться за наше неподобающее поведение и отправить странника дальше.

За «наше» поведение! Словно они оба лупили меня по башке.

- Я должна немного подумать, - Ксюха подошла к двери и толкнула её, впустив внутрь ослепительные лучи яркого дня. – Поскольку пришло время полуденной трапезы не помешало бы пообедать. Михаил, ты не откажешься разделить пищу с нами?

Я хорошо помнил, что перед сном достаточно плотно поужинал, однако забурливший живот принялся возражать очевидному. Чёрт побери, я реально хотел есть! Оксана улыбнулась и сделала жест руками, предлагая выйти на улицу.

- Кажется, в другом ответе я не нуждаюсь, - она погрозила Леониду. – А ты хотел выгнать голодного человека на дорогу. Сколько ему топать до ближайшей деревни? Два десятка миль, да по холмам.

Как выяснилось, сарайчик, где мы так мило беседовали, ютился у высокой каменной ограды. За металлическими пиками по верху забора шелестели плоскими иглами знакомые деревья и перекликивались звонкими голосами какие-то птицы.

Я неторопливо прошёл по аккуратным плитам дорожки, рассекающей идеальный ковёр палисадника и повернул за угол. Белая полоса квадратных камней устремлялась прямиком к двухэтажному зданию, которой я уже видел, правда – издалека и останавливалась у маленькой узкой лестницы. Ступени поднимались к небольшой веранде, которая пряталась за разросшимся кустарником. Да, точно, именно эту постройку я и видел с дороги, только, с другой стороны.

Над верандой нависал широкий балкон, а в стене имелось огромное окно. И балкон, и окно, закрывал всё тот же ползучий кустарник, поэтому внутренне убранство дома, скрывалось за его плотной зеленью. Треугольную крышу, как это теперь выяснилось, поддерживали на рогах каменные единороги. Похоже, эти зверушки тут – некий фетиш. Возможно, священные животные, как кошки в Египте. Ну, это сравнение будет получше, чем упоминание о коровах в Индии.

Налетевший ветер принёс ароматы цветов и какой-то свежей выпечки. От этого желудок пустился в неудержимое ворчание, и я хлопнул по животу ладонью, чтобы мерзавец прекратил подводить хозяина. Шедшая мимо Оксана улыбнулась, и махнула рукой, приглашая следовать за ней. Впрочем, тут же объявился Леонид, который уверенно занял позицию между нами. На меня он даже не взглянул. Интересно, кем он приходится во сне моей законной супруге и что, чёрт возьми, хочет сказать подсознание, выкидывая эдакие фортеля?

- Вы тут живёте? – спросил я, потому что не знал, как тактично спросить о чём-то другом и при этом не получить по чайнику. – Вдвоём живёте?

- Живём, - отрезал Леонид и не думая оборачиваться. – Вдвоём.

- А между прочим, - Оксанка подошла к лестнице и остановилась, взявшись рукой за перилла. На лице жены появилась улыбка, украденная у Джоконды. – Михаил интересуется, в каких отношениях мы с тобой находимся. Думаю, такой вопрос сразу возникает в голове любого мужчины, который видит красивую женщину с другим мужчиной. А я ведь красивая?

Леонид многозначительно хмыкнул, но промолчал.

- Красивая, - вдруг выпалил я, - очень…

Чёрт возьми, я своей жене рассказываю, какая она красивая! Да я, мать мою за ногу, сто лет ей такое не говорил. А когда она упоминала других, сказавших, что она, дескать, симпатичная, хмыкал, прямо, как этот Леонид. Странно ведь подумать, что кто-то, живущий с тобой долгие годы, нуждается в уточнениях, касательно своей внешности.

Тогда зачем я это сказал сейчас? Кажется, пытаюсь выпендриться перед своим соперником. Соперником, чёрт возьми? Да это – моя жена, какие, нахрен, соперники? Голос рассудка тут же сообщил, что соперник – очень даже ничего, по сравнению с обрастающим жирком мужиком средних лет.

Хотелось послать рассудок к чёртовой матери. За его правоту.

- Вот видишь, - Оксана погрозила Леониду пальцем. – А такое должен говорить жених, а не какой-то гость. Да, Михаил, мы помолвлены и ждём наступления определённого срока, чтобы связать наши судьбы на всю оставшуюся, я надеюсь, жизнь.

Она потянулась и поцеловала этого распроклятого красавца. Целовала в губы, закрыв глаза от удовольствия, а этот говнюк ещё и обнял её, прижимая к себе. Твою же мать! Я ощутил, как в виски плюхнуло чем-то горячим, а глаза смотрели, точно через красные очки. Все остальные звуки отдалились и в мире остался лишь гулкий метроном сердца. И в этом багровом безмолвии парочка прекратила целоваться и взявшись за руки, поднялась по ступеням.

Я остался один и обнаружил, что сжал кулаки до такой степень, что ногти врезались в кожу, а костяшки пальцев побелели. Меня отпускало, но очень медленно. Ладно…Вдох – выдох. Ф-фу, выпустить воздух сквозь зубы и помотать головой. Это – всего лишь сон, а во сне может происходить любая фигня.

Почему я так завёлся?

- Михаил, ты идёшь? – и звонкий смех счастливого человека. – Всё уже готово.