Поговори со мной… Записки ветеринара

Убедившись, что ведро опустело, Радж отправился гонять подругу вокруг бассейна. Это продолжалось довольно долго. Когда же Инга совсем выбилась из сил, слон выпросил у Амина старую покрышку от уазика – свою любимую игрушку – и несколько часов кряду увлеченно играл ею в футбол. Посетителей в такой холод в зоопарке не было, поэтому ему разрешили поиграть в полное удовольствие. Дело в том, что иногда, заигравшись, он мог запустить покрышку далеко за пределы вольера, что было небезопасно для посетителей.

Играл он, конечно, просто виртуозно. Например, старательно установив покрышку на ребро, медленно пятился назад. Затем разбегался и бил ногой. Покрышка, как мячик, летела в стенку слоновника и затем рикошетом отскакивала в обратную сторону. Радж в это время успевал подбежать и ловко направить ее хоботом к себе на спину. Покрышка два раза прыгала по его спине, а на третий попадала точно на пятку задней ноги, после чего слон умудрялся так лихо поддать, что она залетала ему снова на спину. И если Радж промахивался, то в сердцах опять начинал прямо на бегу лупить покрышку ногами, и вот после этого ее траектория становилась непредсказуемой. Он очень расстраивался, когда игрушка вылетала за пределы вольера, и вопил как иерихонская труба, призывая Амина на помощь. Иногда с первого удара покрышка улетала через слоновник в секцию копытных. А иногда он просто безобразничал, умышленно обстреливая баллоном зоопарковские машины, стоявшие довольно далеко, возле хоздвора, и в особенности ДУК – машину для дезинфекции.

Главная задача дня решена – все согрелись. У Саймира в бассейне лед потихоньку растаял, а сам он уже выглядел вполне прилично, и его состояние больше не вызывало особого опасения. А после обеда и печки хорошо раскочегарились, да и мороз несколько отпустил.

Последующие два-три дня вроде все было ничего. Саймир по утрам меня опять встречал, виляя хвостиком, правда, не очень весело. Но в целом казалось, что удар стихии мы все же перенесли с малыми потерями.

А вот потом…

Потом все и началось.

То ли на третий, то ли на четвертый день после мороза Кешу, кайманового крокодила, обнаружили уж очень спокойно лежащего под водой и совершенно не желающего подниматься на поверхность. Когда я его вытащил из воды, то сомнения и вовсе рассеялись. Кеши в зоопарке больше не было.

Наверное, мы все же поторопились перевести его в теплое помещение. Надо было делать это постепенно. Дело в том, что крокодил существо пойкилотермное, и, стало быть, температура его тела зависит исключительно от температуры окружающей среды. То есть чем теплее вокруг, тем все физиологические процессы в его организме происходят интенсивнее – жизнь бьет ключом. Но чем холоднее вокруг, тем все происходит медленнее, вплоть до почти полной остановки – анабиоза, когда животным нет необходимости не только в принятии еды и питья, но и даже воздуха требуется совсем небольшое количество.

Теперь-то я знаю, что Кешу следовало с месяц продержать в прохладном помещении при температуре 12—14 градусов, и он, возможно, пришел бы в себя. Месячную голодовку, особенно при понижении температуры, рептилии переносят абсолютно без ущерба здоровью. Они за это время лишь чуть-чуть теряют в весе. Да и средневековые мореплаватели таким же образом заготавливали крокодилятину в трюмах кораблей – свежий провиант на долгое плавание.

Вторая ошибка, которая, возможно, и стоила нашему Кешке жизни, состояла в том, что отогреваться мы его поместили рядом с водоемом. А он, почувствовав, что наконец попал в тепло, на какое-то время пришел в себя, пошел принимать ванну и, наглотавшись воды, там, на дне, и заснул, так и не выйдя из состояния частичного анабиоза, в которое попал после переохлаждения.

На вскрытии оказалось, что его легкие – «тяжелые». На самом деле у крокодила и не легкие вовсе, а так называемые воздухоносные мешки, примерно такие, как у курицы. И они были полностью заполнены водой, что очень просто определяется при опускании легкого в воду. Здоровые легкие при этой процедуре плавают, стало быть – легкие, а отечные, заполненные водой – тонут, значит – тяжелые.

Причиной отека легких могло стать и переохлаждение.

Анатомировали животных обычно Василич или Георгич, а то и оба на пару. А я заносил всю информацию в протокол. В каждом случае приходилось делать полное вскрытие павшего животного, со снятием шкуры или кожи – для досконального описания всех обнаруженных изменений. Ведь каждый случай уникален, и полученная информация могла впоследствии пригодиться. Кроме того, шкуры и кожи сдавали на склад, для отчетности, как доказательство для инспектирующих органов, что данное животное мы не продали.

А между тем Саймир готовил нам очередную головоломку. На третий или четвертый день после той морозной ночи он начал кашлять и у него поднялась температура. Кожа стала сухой и начала трескаться с выделением красноватой сукровицы. Купаться он больше не ходил, поэтому его приходилось постоянно поливать водой и всего смазывать растительным маслом с камфарой.