Поговори со мной… Записки ветеринара

– Но, Муалим! Слону по-маленькому куча не сходить, он сам болшой, – пытался отстоять права слона заведующий копытными.

– Я сам хорошо знаю, по какой ему куча ходит! Как ходил – сраза убрать навоз!

– А и зделим, Муалим! – соглашался заведующий.

Возражать что-либо на его замечания было бесполезно, поэтому мы, как правило, соглашались почти со всеми рекомендациями. К счастью, про большинство из них он сам очень скоро забывал.

Но однажды меня Муалим допек в самом зоопарке. Ему вдруг не понравился тот факт, что он ни разу не видел меня со шприцом.

– Какой ты врач, – говорил он, – я на тебе ешо ни раза шприца не видел!

Так он мне говорил не один раз.

Однажды мне надоело соглашаться с ним.

После этого директор зоопарка попросил меня уволиться, потому как иначе Муалим меня просто упечет в тюрьму. На самом деле пугать всех тюрьмой в советские времена было как-то очень модно, но надо заметить, что посадить ветеринара в тюрьму не составляло никакой сложности, впрочем, как и любого другого человека. И угроза суда и следствия над ветеринарной секцией не раз нависала за время моего пребывания в зоопарке. И только правильно расставленные акценты, точки и запятые в отчетных документах не однажды спасали нас от судебной тяжбы.

Муалима обижать я вовсе не собирался, но, с другой стороны, уйти из зоопарка – психологически уже был давно готов. В какой-то момент я особенно остро почувствовал полную безысходность и безнравственность самой идеи зоопарка как принципа содержания животных. Мне, конечно, могут возразить: где-то там, в каком-то из зоопарков спасли какого-нибудь условного суслика от полного истребления. На что я отвечу, что не надо было этого суслика изначально истреблять и лишать естественной среды обитания. Безусловно, есть замечательные зоопарки, где животные чувствуют себя комфортно и, лишенные естественных врагов, доживают до глубокой старости. Но это все равно к природе не имеет никакого отношения – большинство из них из эволюции вычеркнуты! Мне возразят: «Они радуют посетителей!» Но я никогда не соглашусь. Животному в неволе может радоваться только наше невежество. Медведь в клетке – это муляж! Тигр в клетке – НОНСЕНС! И нет в этом никакой ни красоты, ни гармонии, ни целесообразности. Тигр – в тайге! Медведь – в лесу! В природе, на воле каждое живое существо вплетает свою золотую ниточку во вселенское эволюционное полотно.

Все чаще я ловил себя на том, что мне не хочется оставаться в зоопарке, созданном по принципу зверинца. Служить принципу, который не приемлешь, с одной стороны, а с другой – изменить не можешь. Стало как-то грустно. Так что я давно был готов уйти.

Тем более что буквально за месяц до этого случайно познакомился с одним из научных сотрудников таджикского института животноводства, который предложил перебраться к нему в отдел. Отдел занимался разработкой рекомендаций по интенсивному мясному скотоводству и им нужен был человек, который бы плотно занялся изучением поведения крупного рогатого скота на свободном выпасе. Одно слово – «свободный» – меня сразу привлекло.

Поэтому, недолго думая, я положил на стол директору заявление об уходе. И уже на следующий день меня зачислили старшим ветврачом отдела мясного скотоводства. Но об этом как-нибудь в другой раз.

Однако жизненные обстоятельства сложились таким образом, что мне-таки пришлось вернуться в зоопарк еще на пару лет. Вернуться туда было не просто, но помог мой старый дружище – бегемот Саймир.

В зоопарке я уже давненько не появлялся. И надо же так случиться, что буквально за день до того, как я собирался туда наведаться, ко мне домой пришел один старый коллега, который поведал грустную историю про Саймира. У бегемота непомерно отрасли нижние клыки. И отрасли настолько, что мешали ему жевать. По этому поводу неоднократно собирали консилиум, с приглашением преподавателей душанбинского ветеринарного института. Задача вроде простая – укоротить бивни. Все понимали, что это надо срочно сделать, но как – не знал никто.

Оказывается, искали меня уже давно (Амина, рабочего по уходу за слонами и бегемотом, в это время уже не было, а кроме меня покататься на бегемоте никто не пробовал). А я почти все время тогда уезжал в командировки в Ховалинг (именно там содержались племенные стада), и застать меня дома оказалось не просто.

Новый главврач изобрел сооружение, в котором собирались Саймира зафиксировать. Сооружение – громадная зажимная клетка – сварили из стальных прутьев. Кроме того, была приготовлена большая электрическая дисковая пила, которой собирались отпиливать зубы – весьма твердый материал, особенно у бегемота. А так как они к тому же еще и бивни, то естественно – довольно толстые в диаметре. Кстати, долгое время бивни бегемота являлись одним из лучших и, естественно, весьма дорогих материалов в зубопротезировании. Сырье оценивалось в эквиваленте к золоту за грамм.