Поговорим о демографии

Справиться с нею как раз и помогают демографы. Они вычисляют, например, какой рост населения является оптимальным для той или иной страны в конкретных исторических условиях. Он характеризуется особым показателем. Речь идет о чистом коэффициенте воспроизводства. Ныне для СССР он, по некоторым расчетам, таков: 1,20. Иначе говоря, численность наших сограждан должна увеличиваться на 20 процентов за 28 лет (за период, в течение которого поколение, взрослея, приходит на смену своим родителям и теперь само возобновляет себя в своих собственных детях).

Это ориентировочный теоретически найденный коэффициент. А реальный? Несколько меньше. В 1969–1970 годах он составлял у нас 1,13, тогда как в 1958–1959 годах — 1,26. Но советские специалисты, естественно, не ограничиваются констатацией действительности. Они подсказывают, как ликвидировать это явно нежелательное отклонение, чтобы как можно ближе подойти к наилучшему варианту. Смысл их предложений таков: активизировать демографическую политику. Главным образом с тем, чтобы рождаемость повысилась до вполне определенной величины, найденной расчетами.

Подобные исчисления для всякой страны, для каждого периода дают другие результаты. Окончательные выводы оказываются порой совершенно иными, когда, например, рождаемость желательно сократить. Но как, насколько, чтобы она достигла оптимального уровня?

Установить это со всей математической строгостью позволяет именно демография.

— А что это такое — «демографическая политика»? Неужто «народоописатели» высчитывают какие-то «нормативы деторождения», чтобы навязывать их каждой семье?

— Увы, именно так — совершенно превратно — представляют cede многие демографическую политику. В памяти сразу всплывает пугающий их «контроль над рождаемостью». Термин не совсем удачный. Правильнее было бы сказать «управление рождаемостью». Или (чтобы сразу стало ясно, кто играет первую скрипку в этом регулировании) «внутрисемейное планирование».

— Но люди ведь не вычислительные машины, чтобы точно высчитывать: столько-то деток за столько-то пятилеток!

— Это карикатурное изображение термина. Впрочем, предвзятое отношение к подобным понятиям, порой даже нежелание вникнуть в их смысл неудивительно: их «скомпрометировали» западные социологи.

«Смысл XX века» — так названо сочинение профессора К. Боулдинга (США). Оно содержит рекомендацию организовать куплю-продажу права на деторождение. Выпустить, скажем, особые сертификаты с номиналом в 0,1 ребенка. Сумеешь приобрести десяток — пожалуйста, получай разрешение иметь сына или дочь. Общее количество таких «купюр» строго ограничено. Например, оно может соответствовать потребности общества иметь «нулевой прирост», когда население не увеличивается, но и не уменьшается. Начнется спекуляция? Прекрасно! Кто у кого будет перекупать сертификаты? Платежеспособные у неимущих. А коли дети пойдут у состоятельной четы, то уж у нее-то им обеспечено процветание, воспитание-люкс, образование-прима. «Качество человеческого материала» будет только лучше…

После таких «научно обоснованных рекомендаций» читателю ничего не остается, как с укоризной или гневом отреагировать: изуверство! Вот он, пресловутый «контроль над рождаемостью»…

Но вот что думал по этому поводу Рабиндранат Тагор: «Движение за контроль над рождаемостью является великим движением».

Еще высказывание: «Контроль над рождаемостью является великим достижением человеческого разума, равноценным открытию добывания огня и изобретению книгопечатания. Контроль над рождаемостью означает освобождение женщины и всего человечества от слепой и безрассудной плодовитости природы».

Это слова американского писателя, которого Ленин называл «социалистом чувства», — Элтона Синклера.

Конечно, у контроля над рождаемостью есть и влиятельные противники. Один из самых «авторитетных» (полагающий, что имеет власть над сотнями миллионов душ) — папа римский. К нему в 1965 году обратились 83 лауреата Нобелевской премии, советуя отменить наконец запрет на использование контрацептивов, противозачаточных средств. Павел VI отверг греховные наущения.