Поговорим о демографии

В свое время всеобщий интерес демографов привлекло «японское чудо». Менее чем за 15 лет (с 1947 по 1961 год) в Стране восходящего солнца рождаемость снизилась более чем вдвое. Темпы для Азии удивительные, беспрецедентные. Как же их объяснить? Только ли ростом культуры, развитием индустрии, вовлечением женщин в производство? Конечно, и то, и другое, и третье не могло не оказать своего влияния. Но все это не настолько быстро сказывается, чтобы ответ был исчерпывающим.

Очевидно, огромное значение имела демографическая политика. В чем же она заключалась? В 1947 году было дозволено изготовлять контрацептивы, и предприниматели тут же наводнили ими рынок, а средства информации — рекламой. Год спустя в Японии сняли вето на аборты, мало того, сделали их бесплатными. Развернулась агитация за семейное планирование, пропаганда медицинских и демографических знаний. Вот, собственно, и все «вмешательство извне».

Еще пример. 50-е годы в США ознаменовались «беби бумом». Пошла мода на многодетность, а уж трое-четверо ребятишек у супружеской четы считались обычным делом, без них было как-то «неприлично», «неловко перед людьми». Рождаемость оказалась необычайной для развитой страны. Но вскоре, в 60-е годы, снова убавилась, притом весьма заметно. Почему? Действовал, вероятно, целый комплекс факторов. Но неспроста среди них называют прежде всего демографическую политику. На сей раз она обошлась без специального законодательства. Зато тратились десятки миллионов долларов ежегодно на кампании против неоправданной «моды», на распространение демографических и медицинских знаний, на разработку более эффективных предупредительных средств. И «беби бум» схлынул.

— Итак, всюду говорят и заботятся об искусственном сокращении рождаемости, а у нас почему-то наоборот — о ее повышении. Мы что, исключение из общего правила?

— Нисколько. В ее росте заинтересованы очень многие страны, прежде всего развитые. А в сокращении — преимущественно развивающиеся.

— Каковы же возможности демографической политики в наших условиях?

— Одно из верных ее средств — распространение знаний, демографических и медицинских. Этот посев не может не дать всходов, ведь почва для него особенно благодатна: грамотность, образованность, сознательность нашего общества. Особенно важно демографическое просвещение, которое несколько поотстало от медицинского. Вот, например, рождаемость. Разве не мешает ее росту недостаточно четкое представление о причинах ее падения?

У английской королевы Анны (1665–1714) было 17 детей. Но лишь один из них выжил. Увы, первые годы. Достигнув 12-летнего возраста, царственный наследник умер.

А вот другая Анна, тоже мать 17 детей. Анна Алексеевна Петриний из Джезказгана. В 1973 году она подарила своему мужу, Дмитрию Иосифовичу, семнадцатого ребенка. Сына Петра. Их первенцу, дочери Галине, уже за 20. Разумеется, все будут жить и здравствовать, а как же еще?

Прогресс медицины, здравоохранения, социального обеспечения в СССР создал самые благоприятные условия для того, чтобы рождаемость у нас росла, а не падала ниже нормы. Как же было на самом деле?

Вот сколько детей появлялось у нас в разные годы: в 1913-м, накануне первой мировой войны, — 7 235 000; в 1960-м, через 15 лет после второй мировой войны, — 5 341 000; в 1971-м — 4 372 000. Население за тот же период увеличилось на 80 с лишним миллионов человек.

Рождаемость за последние 60 лет сократилась у нас в 2,5 раза. Сказались беспрецедентные темпы экономического, социального, культурного прогресса. Но мы знаем и другое: она теперь находится на уровне ниже оптимального, хотя у нас ее рост желателен и поощряется.

Полюбопытствуйте у знакомых: от чего зависит ее повышение? Можно пари держать, что в ответе будут фигурировать прежде всего жилищные условия и размеры зарплаты, факторы сугубо материальные. Но вот ведь что интересно: улучшению первых и увеличению вторых сопутствовало… падение рождаемости. Так, за 1959–1969 годы она сократилась приблизительно в полтора раза. А жилплощадь в расчете на одного горожанина за тот же период стала больше (в среднем на 2 квадратных метра). Особенно заметно вырос метраж в Москве — до 10,3 квадратных метра на одного жителя в 1969 году. И именно там рождаемость упала тогда особенно заметно.