Поговорим о демографии

«На деле человечеству вряд ли придется столкнуться с угрозой „перенаселения“ Земли, — читаем в книге И. Бестужева-Лады и О. Писаржевского „Контуры грядущего“ (Москва, 1965). — Есть веские основания полагать, что ему придется встретиться с проблемой „недонаселения“ — нехватки миллиардов и миллиардов людей, необходимых для осуществления грандиозных проектов полного освоения земного шара и солнечной системы».

Вроде бы и впрямь «полюс оптимизма», но какого?

Отнюдь не бодряческого, благодушно-беззаботного, который расхолаживал бы людей. Вводя непривычный (доныне!) неологизм «недонаселение», советские публицисты нашли для него точное выражение в недвусмысленном сочетании с понятием «проблема». Правда, имеется в виду будущее. Но не начинается ли оно уже в настоящем?

Вспомните, сколь быстро старится население. И все в целом, и, в частности, занятое. Доля иждивенцев все больше, работников соответственно меньше; нагрузка на них возрастает, обостряется проблема трудовых ресурсов. А если так будет продолжаться и далее? Правда, эта тенденция свойственна преимущественно развитым странам. Но разве они не станут многочисленней благодаря социально-экономическому прогрессу в развивающихся государствах?

«Омолодить» общества помогает, как мы знаем, повышение рождаемости. Неудивительно, что ныне ее стремятся поднять во многих странах. Как вы думаете, сколько на свете государств, где она поощряется? Десятки! Чуть ли не каждое третье — из полутора сотен.

Конечно, кое-где население растет настолько быстро, что это выходит за рамки экономической целесообразности, говорит профессор Д. Валентей. В 1971 году, например, в странах Азии, Африки, Латинской Америки оно увеличилось на 65 миллионов человек, тогда как во всем остальном мире — на 11 миллионов. Но правомерно ли упирать на «избыточность потребительских масс»? Не лучше ли акцентировать внимание на недостаточности производительных сил?

Грозит ли планете «демографический взрыв», начавшийся в «третьем мире»? Нет. Суммируя мнения большинства своих коллег, ученый разъясняет: рождаемость в развивающихся государствах неизбежно упадет — под влиянием социально-экономических факторов. К 2100–2150 годам численность населения стабилизируется в интервале от 8 до 12,5 миллиарда человек.

Подчеркивая, что радикальное решение проблемы лежит на пути социально-экономических преобразований, советский ученый не отвергает и вспомогательные меры, считая вполне оправданной активную демографическую политику.

Делб идет о попытках повлиять на рождаемость. Каким же образом? Все зависит от того, какова она. Напомним, что ее характеризуют обычно числом родившихся за год в расчете на 1000 душ населения. А измеряют в промилле (‰). Не путать с %! Процент — единица, которая вдесятеро крупнее: 1 % = 10‰ (pro cent в переводе с латыни означает «на сто», a pro mille — «на тысячу»).

Так вот, если эта величина переходит за 50 промилле, те она считается максимально высокой, ибо приближается к пределам физиологических возможностей женщин. Такой она испокон веков была в царской России да и почти повсюду в Евразии и на других континентах. Такова она доныне в некоторых слаборазвитых странах. Сопоставьте сравнительно недавние показатели для разных государств (по классификации профессора Урланиса):

Как видно, массовые показатели рождаемости отличаются гораздо меньше, чем ее индивидуальные проявления: колебания на семейном уровне действительно огромны — от бездетности до необычайной многодетности. И все же коэффициенты разнятся настолько заметно, что, казалось бы, демографическая политика не может быть единообразной. Действительно, для каждого государства она вроде бы своя особая, неповторимая. Где-то желательно понизить рождаемость, где-то поднять, а где-то оставить той же самой. Но к чему сводятся все эти устремления, пусть даже на первый взгляд противоположные? По существу, к тому, чтобы сделать ее оптимальной. То есть наиболее разумной, наилучшей в данных условиях, при тех или иных ограничениях. А какой именно — позволяет найти всесторонний анализ, включающий и экономико-демографические расчеты.

Зададимся, например, вопросом: какой прирост населения лучше — в 1 процент или… тоже в 1 процент? Все едино? Нет, конечно. Вспомним, как определяется этот показатель: рождаемость минус смертность. Допустим, первая равна 20 промилле, вторая — 10 промилле. Вычтем одну из другой. Получим 1 процент (10 промилле). Но тот же результат дадут и совершенно иные коэффициенты! Положим, 50 промилле и 40 промилле.