Поговорим о демографии

Конечно, бесплодие может быть обусловлено и другими причинами. Как бы там ни было, медицина борется с ним все успешнее. Оно во многих случаях излечимо — и у женщин, и у мужчин. Ну а если врачи оказались бессильны что-либо сделать? Все ли потеряно для супругов? Если жеиа способна иметь ребенка, а муж, который лишен возможности быть отцом, хочет, чтобы она стала матерью, тогда наука в состоянии помочь семье.

В Грузии есть Институт физиологии и патологий женщины имени И. Жордания, где занимаются и проблемой бесплодия. Профессор Жордания, выне покойный, продемонстрировал новые возможности, которые открывает в борьбе с бездетностью так называемое гетерономное зачатие (ГЗ). Оно дало радость материнства всем пациенткам профессора Жордания, изъявившим желание прибегнуть к этому методу, в основе которого лежит искусственнее оплодотворение. Малыши растут совершенно здоровыми. Их подлинные отцы остаются для всех анонимами, да и сами, кстати, не знают своих сыновей или дочерей, появившихся на свет благодаря методу ГЗ. Не подозревают даже, что стали родителями.

«В последние годы только в США благодаря методу ГЗ родилось около 150 тысяч детей, — писал недавно еженедельник „Вохенпост“ (ГДР). — Открытие способа консервирования мужских зародышей — несомненный прогресс биологии и медицины. Но, как и многие другие открытия нашего времени, оно вторгается в человеческую жизнь, ставя перед нами социальные, моральные, мировоззренческие проблемы».

И тем не менее стоит ли отвергать с порога подобное медицинское вмешательство, если в нем для многих теплится последняя искра надежды? Именно с нее для тысяч и тысяч супружеских пар могло бы начаться семейное планирование. Такое, разумеется, которое предполагает поистине сознательное отцовство, а не только материнство.

Не исключено, что этим шансом не пренебрегли бы и те жентины, которые почему-либо вынуждены мыкать одиночество. Не все ведь могут выйти замуж. Понятно, что воспитание ребенка без отца порождает, свои проблемы. Но разве они неразрешимы? И разве они сложнее тех, которые стоят перед нынешней матерью-одиночкой? Справиться с ними помогает система детских учреждений. А со временем, как полагал академик С. Струмилин, именно ей целесообразно препоручить все заботы о подрастающих поколениях.

По проекту советского ученого, любой ребенок сможет воспитываться вне семьи. Сразу же по выходе из родильного дома малыш окажется в яслях, оттуда попадет в детский сад с круглосуточным содержанием, потом — в школу-интернат… Понятно, что видеться со своим чадом и взять его домой родители вправе в любое время, когда только пожелают.

— Да, это, пожалуй, потенциальные резервы, к тому же не столь уж значительные. А реальные? И соответствующие масштабам проблем, стоящих перед обществом? Может ли здесь демография хоть чем-то помочь людям?

— Ее цель как раз в тем и заключается! Чтобы выявлять не только проблемы, но и возможности разрешить их. Чтобы наметить дальновидную политику народонаселения, конкретные меры для конкретных условий.

— Мы заинтересованы в повышении рождаемости, и, конечно, она у нас поднимется. Но многие страны заинтересованы в ее сокращении, а упадет ли она там? Планета одна; не приведет ли «демографический взрыв» в «третьем мире» к глобальной перенаселенности?

— Такой угрозы нет.

Что же все-таки ожидает землян? Скорее «недонаселенность», чем «перенаселенность», — вот что в действительности может стать для людей проблемой номер один. Странно звучит, не правда ли? Когда об этом лет 10 назад заговорили советские авторы — социолог И. Бестужев-Лада, доктор исторических наук, и писатель О. Писаржевский, известный популяризатор науки, — их слова были встречены не без иронии. Такая точка зрения казалась «весьма оригинальной» (читай: мало кем разделяемой, как бы «недонаселенной» знатоками). Диаметрально противоположная «перенаселенному» полюсу пессимизма, она воспринималась как «другая крайность».

Как раз тогда только что вышла книга «Перенаселенность» (Париж, 1964). Написавший ее не просто автор, но авторитет: французский демограф Г. Бутуль, вице-президент Международного института социологии. Подобно многим своим западным коллегам, он уверял, будто обсуждаемый им вопрос, вынесенный в заглавие, — серьезнейшая из проблем, вставших перед человечеством.