Поговорим об этом позже (ЛП)

Он закрыл глаза, а пальцами перебирал мягкие, немного волнистые волосы Хлои. Она издала негромкий стон в его губы, и Оливер попытался убедить себя, что это ничего не значит и не стоит превращать ситуацию в горизонтальную за пять шагов или меньше. Когда он показывал ей, как стрелять из лука, то ему было больно осознавать, насколько хрупок момент. В то же время, он не мог не обратить внимания на то, как потрясающе она выглядит, приятно пахнет и как ему нравится, что она так близко. Сейчас в голове у Оливера крутился миллион вопросов. Где она была до того, как пришла в Башню? А затем: почему она надела сегодня юбку и блузку, а не привычные джинсы и милый топ? Он почти хотел, чтобы она положила уже конец его страданиям и остановила его мягким, но уверенным «Ничего не выйдет». И почему, почему, почему он сам связал себе руки, когда ляпнул, что следующий ход за ней?

Слава Богу, всё произошло так, что лучше и не придумать: она развернулась в его объятиях, и Оливер понял, что Хлоя послала всё к чёрту. Тем не менее он чуть было всё не испортил, потому что с трудом подавил дикое желание засмеяться, когда она посмотрела на него так, будто заслужила поцелуй в награду за то, что попала стрелой в цель.

А затем она приподнялась на цыпочках, притянула его к себе и Оливеру показалось, что её саму ослепила собственная улыбка в отражении его глаз. Лишь на секунду она померкла, прежде чем ресницы опустились, и их губы встретились.

Это было нелепо. Поцелуй был со вкусом кофе, сахара и его скотча, а от Хлои пахло так приятно, что Оливер отныне хотел, чтобы этот аромат его нос слышал постоянно. И если раньше он заявлял, что не прочь поцеловать Хлою снова, то теперь Оливер обнаружил, что когда она целиком «за», то он вообще не хотел никогда останавливаться.

Она дотронулась до его лица, и его руки словно сами по себе обняли её, притянув ещё ближе. Поцелуй на мгновение прервался, но их губы тут же снова нашли друг друга.

«Смешно», — продолжал глумиться голос.

Оливер игнорировал его. Где этот глупый голос был, когда он погряз в чувстве вины, заливал его выпивкой и сжёг вполне себе нормальный костюм Стрелы? Этот голос принадлежал злобному никчёмному засранцу, которому стоило сейчас не вякать, а тихонько сидеть в углу и хорошенько подумать, как хреново быть одному.

Её мягкие, прохладные пальцы на его щеке были хорошо знакомы Оливеру. Внутри него что-то перевернулось. Хлоя часто касалась его, но именно так — никогда. Кончиками пальцев она проводила по его коже, опускаясь ниже, к шее, пока продолжала целовать его, и, господи, как же ему это нравилось. Нравилось больше, чем должно было бы. Кажется, у него появился новый фетиш. Он уже представлял, как здорово будет ощутить эти чуткие пальцы другими частями тела.

Когда поцелуй прервался, она немного повела головой, а затем послушно наклонила её в сторону, когда Оливер переместился губами на её шею. Ладонями Хлоя спустилась на его плечи и жарко выдохнула, когда рука Оливера сжала её задницу. Оливер не смог сдержать стон: в последнее время её задница играла одну из главных ролей в его фантазиях.

— Оливер, — прошептала Хлоя, слегка отстраняясь, а затем поворачиваясь, чтобы поцеловать его в уголок губ.

Когда он открыл глаза, то обратил внимание, как красиво её бледная кожа контрастирует с зеленью блузки, а длинные серьги переливаются в тусклом свете ламп, почти теряясь в светлых волосах всякий раз, когда она поднимает голову, чтобы посмотреть на него. Он улыбнулся, когда встретил взгляд Хлои — она напоминала ему человека, решившего купить в магазине что-то жутко дорогое и не особенно нужное и не желающего расплачиваться после.

Вероятно, момент был не подходящий, чтобы сказать ей, что Оливер не был уверен, сможет ли сохранить свой рассудок, если она вдруг сейчас передумает. Разве что — смог бы. И сделает всё, что требуется, потому что не только его желания важны. Если Хлоя решит, что им нужно притормозить, он так и поступит. Но пока она всё ещё отважно оставалась в его объятьях, хотя Оливера и беспокоило, что она была не уверена в правильности своего решения, судя по робости поглаживающих его шею пальцев.

Он обязан был ей это продать. Руками он ласкал её тело, отметив про себя как приятно ощущать контраст прохладного шёлка и тёплой кожи. Он прижал её ещё ближе к себе, совершенно не скрывая, как был возбуждён.

— Ну так что? — он поджал губы. — Ещё довольно рано, — Оливер призывно поднял брови и посмотрел ей в глаза, — и теоретически, мы могли бы повеселиться.

Оливеру казалось, что она выглядела восхитительно: слегка взъерошенная, с румянцем на щеках и улыбкой, сдержать которую не могла, хотя и пыталась. Он решил, что не всё потеряно.

— Олли, — с её губ слетело его имя, — я… Да, я не против.