Пограничье

Краткий незаконный экскурс в историю магического домоводства, проведенный Гавриилом Пяткиным по просьбе его друзей

   Давным-давно это было. Так давно, что никто и не упомнит уже, до Разделения миров или после... Но старые книги говорят, что тогда и миров-то никаких еще не было, и Тьмы не было, и Света, и звезд с солнцем и луной, и морей, и океанов, и гор, и лесов, а был один сплошной и многоделимый Хаос.

   Вот тогда-то, среди весенней пыли, среди летнего зноя, среди осенних дождей и зимних вьюг появилась первая Семья. Говорят, их было пятеро. Две девушки и три парня. И были они дружны, как одно, и неделимы, как целое.

   Они жили на вершине бесснежной горы, купались в солнечных лучах, принимали лунные ванны, плескались в глубоких кристальных озерах и играли в снежки с ветром, не зная печалей и горестей, пока однажды...

   Почему-то в каждой хорошей истории всегда неизменно наступало это пугающее и неотвратимое «однажды». Наступило оно и на этот раз.

   Однажды утром одна из девушек, купаясь в озере, наткнулась на шкатулку, сделанную из тонкого хрусталя. Радостно смеясь, она прибежала с находкой к друзьям, и все нетерпеливо склонили буйные юные головы, рассматривая содержимое удивительного ларца.

   — Что это? — спросил первый парень, выхватывая из ларца золотой браслет с замысловатым кроваво-красным узором. — Красивый! Я возьму его себе.

   — А я это, — девушка, принесшая ларец, вытянула серебряную цепочку с продолговатым аметистовым кулоном и немедленно застегнула ее на своей шее.

   — А мне нравится перстень, — произнес единственный из всех брюнет и надел на средний палец левой руки тяжелое кольцо с красивым зеленым камнем.

   В ларце остался только тонкий кожаный пояс работы искусных мастеров, и третий юноша очень сильно хотел оставить его себе, но ему нравилась маленькая девушка, которой тогда не достанется подарка... Поэтому он отвернулся в сторону, кусая губы и хмурясь, и сделал вид, что задумался, что упустил возможность выхватить первым оставшийся из даров.

   — Я заберу себе ларец, — едва скрывая расстройство, заявил он и влажно блеснул глазами. — Он красивый. И в нем можно хранить разные вещи.

   — Какой ты неромантичный, Дом! — фыркнула та из девушек, которой досталась серебряная цепочка.

   — Какой ты нудный, Ник, — согласился парень с перстнем.

   — Какой ты заботливый, Доминик, — прошептала еле слышная вторая девушка и посмотрела на парня с благодарностью.

   Никто не помнит, когда все начали меняться, на следующий месяц, через неделю или через год. Но изменения были, в поведении и в восприятии мира, в отношениях друг к другу, а главное в том, чему они научились, получив в дар от волшебной шкатулки таинственные украшения, которые, как выяснилось, не были просто симпатичными безделушками, но открывали своим владельцам умение управлять одной из стихий: вода, воздух, огонь, земля.

   А дальше в жизни Доминика случился первый урок печальной арифметики, той самой, в которой один плюс один не равно два, минус на минус не дает плюс, а четверо плюс один — это только четверо плюс один, не пятеро, не Семья. Больше нет.

   Трещина в отношениях вскоре переросла в непреодолимую пропасть, и счастливый обладатель хрустальной шкатулки однажды — снова это печальное «однажды»! — остался совершенно один. Ушел младший брат, ушла единственная подруга, ушел лучший друг, увел с собою любимую девушку.

   Была семья, осталось пепелище, разбитое сердце и сверкающий равнодушным холодом хрустальный ларец. Будь оно все проклято! Одинокий и несчастный Доминик вскочил с места, схватил источник всех своих бед с целью уничтожить, разбить, забыть о том, из-за чего все произошло, но замер, удивленный внезапной тяжестью шкатулки. Она больше не была пустой.

   Внутри лежала старая книга, довольно толстая, в черной обложке и с множеством разноцветных закладок. Неуверенной рукой, в каждую секунду ожидая подвоха, Доминик дотронулся до потрескавшегося от старости корешка, и немедленно по книге забегали суетливые золотые искорки, складываясь в притягательное название «Большая Книга о том, как найти свою Семью и сделать ее счастливой».

   Он читал несколько дней, не отрываясь, без перерывов на обед и сон. И каждое слово из книги четким отпечатком накладывалось на его память. Мир вдруг стал совсем другим, таким простым и понятным! Ветер теперь дул не просто так, а океан нашептывал луне любовные песни...

   Все изменилось, и Доминик тоже не остался прежним.

   Он встретился с ней спустя какое-то время. Она была по-прежнему красива и мила, возле губ залегли резкие презрительные складки и... и он не сказал ей ни слова о том, что он умеет и знает. Она вдруг оказалась недостойной стать частью его семьи. Он осознанно обрек себя и весь свой род на одиночество. Пусть так, лишь бы не испытывать больше той боли.