Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Создавая новую военную структуру, Николай I, конечно, знал о прежнем недостатке в организации таможенного хозяйства. Нижние чины поступали из кавалерийских полков в ведение дистанционных надзирателей – гражданских чиновников и быстро теряли воинский вид и выправку. Этого «Дон Кихот самодержавия», как называла Николая I Анна Федоровна Тютчева, допустить не мог. Воспитанный на петербургских вахтпарадах, больше всего ценивший субординацию и порядок, он поспешил немедленно исправить упущение своего предшественника: ввел должности офицеров для обучения нижних чинов дисциплине и строю и ведения хозяйственной части. В службу подчиненных по охране границы офицеры не имели права вмешиваться: там по-прежнему правили бал те же гражданские надзиратели. Император считал, что борьба с контрабандой – это слишком грязное, да и сложное дело и не к лицу офицеру брать на себя эту обузу. Понадобилось почти двадцать лет, чтобы он убедился в своей ошибке (24 ноября 1846 года по предложению нового министра финансов Вронченко Николай I приказал заменить гражданских надзирателей офицерами и тем самым решил проблему участия офицеров в пограничном надзоре).

Николай I, пожалуй, единственный из российских самодержцев, вникал в дела пограничной стражи не только в связи с крупными ее преобразованиями, но повседневно, входя в каждую мелочь, вплоть до комплектования писарями и снабжения подковами и гвоздями. Это был его стиль работы. Многие текущие дела мог бы, конечно, решить и министр финансов, но государь хотел держать все нити управления в своих руках. Он рассматривал всю Россию как большую армию, где все должно делаться по команде: царь командует, остальные – исполняют. Все ясно и просто.

По окончании Русско-турецкой войны 1828–1829 годов граница Российской империи была перенесена с Днестра на реку Прут и устье Дуная. В 1831 году на территориальных приобретениях были образованы два новых таможенных округа: Скулянский и Измаильский, а существовавший ранее Дубоссарский – упразднен. Пограничная стража взяла под охрану новую, еще не освоенную границу, что потребовало развертывания дополнительных пограничных постов, для которых не хватало людей.

Первоначально Николай приказал забирать в стражу отставных солдат и вольных людей, однако ни те, ни другие проблемы не решили, части оставались неукомплектованными. Министр финансов граф Канкрин предложил отдать 500 рекрутов, но император отказал, наложив на его рапорт резолюцию: «Стараться комплектовать отставными солдатами или из отличных, за ранами в гарнизон поступающих солдат». Отставные же идти служить в стражу не желали, а отличных раненых солдат не отдавало военное ведомство. В лучшем случае в стражу попадал десяток-другой изувеченных донельзя воинов, которые своим видом могли испортить бравый вид пехотных и кавалерийских полков. Вопрос оставался открытым.

Однако граф Канкрин был настойчив. Он снова «испрашивает» у Николая разрешения комплектовать стражу рекрутами и снова получает отказ. «Нет» – решительно и твердо начертал император на его рапорте. Он, видимо, уже забыл, что в своем же указе от 5 августа 1827 года предписал набирать объездчиков и стражников «исключительно из полков кавалерийских и пехотных из людей здоровых, не увечных, трезвых и проворных и вообще хорошего поведения, ибо таковое перемещение может служить им в награду». Ах, эта монаршая непоследовательность! Она приводила спокойного и взвешенного в словах графа Канкрина в полную растерянность!

Видя, что переубедить Николая невозможно, Канкрин предложил снять с прусской и австрийской границ полки донских казаков, находившихся во второй линии, а вместо них усилить пограничную стражу солдатами из армейских пехотных подразделений. «Донские казаки, – писал министр, – не приносят никакой пользы в борьбе с контрабандой, а, наоборот, способствуют ей. Они принесут гораздо больше пользы на войне с турками». В общей сложности Канкрин просил увеличить пограничную стражу на 1200 человек.

На этом докладе император 22 марта 1829 года наложил резолюцию: «Согласен, прошу мне прислать копию с сей бумаги для моих соображений». Однако и после этого никаких распоряжений не последовало, а спустя ровно семь месяцев Канкрин еще раз обратился к Николаю I со «всеподданнейшим» докладом, в котором описывал бедственное положение пограничной стражи. Он сообщал, что перенесение границы с Днестра на Прут потребовало увеличения численности пограничной стражи, и, кроме того, набранные по вольному найму 710 человек служить в страже не желали, а из армейских полков прислали солдат, у которых заканчивались установленные законом сроки службы, и их надо увольнять, выздоравливавших же раненых из госпиталей не присылали.

В общем, министр финансов настойчиво просил экстренной помощи.