Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

На этот раз Николай внял мольбам настойчивого графа и приказал выделить 400 «нижних чинов» из 1-го пехотного и Отдельного Литовского корпусов. по 200 человек из каждого, «выбрав к тому менее способных к фронту, но притом отличных поведением, имеющих не менее 15 лет службы». Вот так с «боем» приходилось министру финансов «выбивать» у императора то, что ему, в общем-то, законодательно было определено в соответствии с указом от 5 августа 1827 года. Указ-то существовал, но «механизма его реализации», как говорят теперь, не было. Отсюда происходила бесконечная переписка, бюрократическая волокита и всевозможные «согласования». Медленно и с большим скрипом крутилась государственная машина, и нужна была энергия и твердость графа Канкрина, чтобы этот механизм работал не вхолостую на границе.

В 30-х годах XIX века в южных и западных областях России свирепствовали чума и холера. Болезни уносили людей тысячами, и Николай I ввел жесткие меры к нарушителям карантинных правил. Их судили только военным судом. Сам он никогда не позволял себе нарушить установленные правила. В 1830 году император посетил в Москве холерные госпитали. На обратном пути он вместе с Бенкендорфом одиннадцать суток «отсидел» в Твери на карантине. От скуки граф подметал в саду дорожки, а государь стрелял ворон.

20 октября 1832 года Николай утвердил «Положение о карантинной страже», по которому содержание карантинного надзора по берегам Черного и Азовского морей и по сухопутной границе с Турцией возлагалось на пограничную стражу. С 1835 года император повелел уже всю таможенную погранстражу называть пограничной стражей.

Граф Канкрин неоднократно предлагал Николаю снять полки донских казаков с охраны государственной границы, а вместо них во вторую линию поставить пограничную таможенную стражу. Свои предложения он мотивировал тем, что казаки не задерживают контрабандистов, а часто потворствуют им. Кроме того, они вступают в стычки и потасовки с пограничниками. Их перемещение один раз в три года с Дона на запад идет долго и трудно, и вообще казаков полезнее использовать на войне, чем на границе.

Николаю в целом импонировали эти рассуждения. Ему нужна была сильная армия для войны с Турцией, борьбы с польскими мятежниками и вообще всяким революционным движением, но он опасался, что слабая и малочисленная пограничная таможенная стража еще не в состоянии плотно закрыть границу. Он медлил. Но в 1829 году все же снял три донских казачьих полка с прусской и австрийской границ, а спустя еще три месяца – повелел снять и остальные.

Как оказалось, опасения государя были не напрасны. Казачьи полки при всей их непригодности к охране границы служили сдерживающим фактором для желающих проникнуть в империю незаконным путем. Сразу же после их убытия прусские и австрийские контрабандисты начали действовать с наглой дерзостью, организуясь в крупные вооруженные шайки числом до ста и более человек. Они вторгались в пределы России и, нападая на дозоры пограничников, вступали с ними в открытый бой. Хорошо вооруженные и многочисленные отряды нередко одолевали стражников и, прорвавшись через линию их охраны, ввозили внутрь страны огромные партии беспошлинных товаров, а зачастую занимались грабежом и разбоями среди жителей приграничья.

Министр финансов, понимая свою вину за создавшееся положение, напряженно думал, как его поправить. И предложил увеличить численность пограничной стражи, довести ее до размеров, продиктованных реальными потребностями.

Иное мнение было у императора. Он считал, что в тех местах, где злоумышленники орудуют особенно нагло, полагаясь на свое количественное преимущество по отношению к пограничникам и на силу оружия, следует укрепить границу и регулярными войсками. Тем более что для казны это будет дешевле.

В результате в 1836 году на прусскую границу прибыл пехотный полк четырехбатальонного состава с легкой батареей полевой артиллерии. Он расположился на участке от Юрбурга до Палангена и далее по морскому берегу Курляндской губернии до Либавы. На австрийскую границу от Литовска до Волынской губернии было выслано три батальона пехоты с несколькими орудиями. Причем по повелению Николая цели прибытия войск были широко разрекламированы, дабы удержать контрабандистов от новых покушений.

Мера эта оказалась действенной. Попытки провоза крупных партий контрабандного товара под прикрытием вооруженных банд почти полностью прекратились.

Так продолжалось до начала 1854 года, когда в связи с приведением войск в военное положение пехотные части и подразделения с границы были сняты, а вместо них назначены сотни казаков. Буйства и грабежи, особенно на прусской границе, возобновились с новой силой, и Николай приказал министру иностранных дел войти в сношение с прусским правительством и потребовать от него принятия энергичных мер к прекращению беспорядков.