Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

Кутузов вникает во все стороны пограничной службы, «усердствуя по мере интересов государственных», чем вызывает порой даже… неудовольствие Павла I.

Характерен в этом отношении такой случай. Весной 1800 года неподалеку от Гродно таможенный надзиратель задержал следовавшего из Триеста в Митаву некоего Попалека «по сомнению найденных при нем многих писем и нахождении с ним человека, не означенного в имеющемся у него свидетельстве из венской министерской канцелярии». Об этом было доложено Кутузову, который, как всегда, проявил большую дипломатическую осторожность и предусмотрительность. Ознакомившись с изъятыми у Попалека письмами и установив, что следовавший с ним человек принят «во услужение в Кракове», Кутузов приказал разрешить им въезд в пределы России. «Я, – докладывал он Павлу 31 марта 1800 года, – предписав пропустить его сюда в Вильну, между тем воспользовался временем, отдав для перлюстрации те письма в секретную экспедицию почтамта Литовского, от коей с достойных замечания снятые списки отправлены к действительному тайному советнику графу Ростопчину». Как выяснилось, часть этих писем была адресована брату казненного французского короля Людовика XVI графу Прованскому, ставшему позднее королем Франции под именем Людовика XVIII. В то время он находился в эмиграции и проживал в России, в Митаве. По прибытии в Вильно вся эта корреспонденция была возвращена Попалеку, и он своим маршрутом отправился далее. Павел, получив донесение Кутузова, остался недоволен нарушением формальной стороны дела и наложил следующую резолюцию: «Выговор, зачем без пашпорта пропустил?»

О том, насколько хорошо Кутузов знал систему охраны границ России, ее сильные и слабые стороны, свидетельствует его письмо А.Д. Балашеву, бывшему тогда министром полиции, датированное ноябрем 13 дня 1810 года. А.Д. Балашев, обеспокоенный поступающими сведениями о бесконтрольном переходе через границу России, потребовал у Кутузова данных о принятых мерах в связи «с доходящими сведениями, что надзор за границами находится в пренебрежении», а также просил сообщить, принимаются ли кроме «мер обыкновенных и меры тайного надзора и в чем сии последние состоят».

Кутузов отвечал обстоятельно и подробно. Он писал, что «…в Виленской губернии в пограничных местах имеют надзор воинские команды, по границе расположенные, также таможенные чиновники и служители. Все они на основании предписанных правил беспрестанно по дистанциям разъездами должны наблюдать, чтоб никто, не имеющий узаконенного вида, не переезжал и не проходил через границу. При таковом наблюдении, ежели случается кому прокрасться за границу или оттоль в Россию, то сие не всегда отнести можно насчет небрежения надзора, но на недостаток войск, к надзору нужных. Ибо, – пишет он далее, – один казачий Татарский полк, состоящий с небольшим из 400 человек, занимая прежде дистанцию на 200 и более верст, не мог с успехом исполнить своей обязанности, особливо по сухопутной границе, простирающейся от Балтийского моря до Юрбурга, а зимою и по реке Неману от Юрбурга до Мереча Гродненской губернии. Тут в ночное время весьма удобно прокрадываются через границу, наипаче в тех местах, где идет через лес». Далее Кутузов сообщил, что меры к усилению охраны границы предпринимаются самые энергичные. «…На сих днях, – отметил он, – прибавятся еще два казачьих полка к прежним, на границе расположенным, так что каждый из них небольшим стоверстную занимать будет дистанцию, то ожидать надлежит, что с усилением кордонной стражи прекратятся вяще произвольные через границу переходы». Далее он рекомендует А.Д. Балашеву, чтобы городская и земская полиция «более посильно» выполняла свои прямые обязанности и смотрела со своей стороны, «чтобы никто из чужестранцев, не имеющий узаконенного вида, под ведомством их не проживал, так же как и из подданных российских ни один без позволения правительства не выезжал за границу».

Приближалась весна 1812 года. «Великая армия» Наполеона уже начала свое медленное движение к границам России. Кутузов же в это время находится в Бухаресте, где ведет трудные переговоры с турками о заключении мира после изнурительной войны, продолжавшейся более пяти лет и закончившейся гибелью «цвета отборного турецкого воинства». 28 мая 1812 года, всего за месяц до начала Отечественной войны, Кутузову удалось подписать выгодный для России Бухарестский мирный договор.

Новая граница проходила теперь по берегу реки Прут (до войны она шла по Днестру), к России отходили Бессарабия, а также часть Черноморского побережья Кавказа.

Снова началась многотрудная работа по укреплению государственного рубежа. Снова выставляются казачьи кордоны и пикеты, устанавливаются таможенные посты и дистанции. Но это уже делают другие. Кутузов же, блестяще завершив очередную страницу в боевой летописи России, еще не знает, но, наверное, уже чувствует, что судьба уготовила ему более высокую миссию: быть спасителем Отечества.