Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II

В новую должность Свиньин вступал шестидесятидвухлетним. За плечами более чем сорокалетняя военная служба. Участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, командуя артиллерийской бригадой. За отличия в боях награжден золотым оружием с надписью «За храбрость», орденами Св. Анны II степени, Св. Владимира III степени, Св. Станислава I степени. Имел все императорские российские ордена, до бриллиантовых знаков ордена Св. Александра Невского включительно, и состоял кавалером французского ордена Почетного легиона. Кроме того, за усердие в службе царь неоднократно объявлял ему свое высочайшее благоволение.

Отдельный корпус погранстражи возглавил не только зрелый, с устоявшимися взглядами боевой командир, но и яркая, интеллигентная личность с изначально присущими ей тактичностью и порядочностью. Многие традиции современных пограничных войск формировались под его благотворным воздействием. Он воспитывал у пограничников профессиональную гордость, высокую нравственность, преданность основам российской государственности: Отечеству, Православию, Престолу. Своей деятельностью он доказал, что погранстража России – надежная военная сила, способная решать важные проблемы государственной жизни.

В течение пятнадцати лет командуя пограничной стражей, напряженную работу в штабе он сочетал с довольно частыми и продолжительными выездами на границу. Это было трудное время. Все приходилось начинать с нуля – организовывать работу штаба, налаживать контроль, создавать инфраструктуру для деятельности всех звеньев корпуса. Большой объем работ выпал на долю офицеров управления – ведь штат его состоял всего из трех генералов, шести старших и шести младших офицеров, восемнадцати чиновников и пяти писарей; создать же предстояло всю нормативно-правовую базу деятельности пограничной стражи.

Под руководством Свиньина сделано было немало. Пограничная стража вышла из-под контроля таможенного ведомства, стала автономной в вопросах внутренней жизни. Корпус был разделен на семь пограничных округов, с включением в него также и Особого Заамурского округа. Введены новые, более строгие правила применения в деле оружия. Постепенно привели в порядок морскую и военно-судную части, в столице построили прекрасные мастерские с центральным вещевым складом, учредили строительную часть. При штабе корпуса открыли типографию, появились свои печатные издания.

Важные преобразования были произведены в бригадах пограничной стражи. До Свиньина они не имели оружейной, медицинской и ветеринарной частей, винтовки чинились на стороне, казенных лошадей лечили как попало, больных солдат и офицеров отправляли в ближайшие больницы других ведомств. Даже фельдшеров своих не было, а об архитекторах и не помышляли.

При новом, корпусном, режиме организована была оружейная часть, имевшая мастеров и особых штаб-офицеров, проверяющих на постах оружие. Создали медицинскую и ветеринарную части с врачами и фельдшерами, построили лечебные учреждения.

В этом многообразии обязанностей и дел Александр Дмитриевич не забыл и о нас, потомках: по его приказанию создавалась история пограничной стражи, дошедшая до нас благодаря подвижническому труду Михаила Петровича Чернушевича, «Нестора пограничной стражи», как его называли сослуживцы.

Приказы генерала Свиньина, его распоряжения, письма и записки, воспоминания современников рисуют нам образ человека лучших нравственных качеств: честности, порядочности, скромности, любви к ближнему. Не случайно сам он любил повторять слова апостола Павла: «Прошу вас, подражайте мне!» Много ли найдется людей, способных повторить эти слова, особенно в наше время?

В одну из поездок на кавказскую границу с командиром пограничного корпуса случилось небольшое происшествие: у брички, на которой он ехал, сломалась ось. Лошади, испугавшись, сорвались в стремительный галоп, грозя разнести в клочья пассажиров. Солдат-возница растерялся, беда, казалось, неотвратима. И только выдержка генерала спасла положение. Увидя среди камней относительно ровную площадку, он приказал солдату повернуть туда. Вскоре бричка остановилась, и все облегченно вздохнули.

Генерал успокоил взмыленных лошадей ласковым поглаживанием. Задние их ноги были сильно побиты, из ран сочилась кровь.

Возница стоял неподвижно, словно остолбенел. От пережитого и страха за случившееся из глаз его бежали слезы.

– Ладно уж, успокойся, – миролюбиво сказал Свиньин. – Благодари Господа Бога, что так легко отделались.

На соседний пограничный пост он пришел пешком, ведя под уздцы хромающего коня.

Начальник поста унтер-офицер Сидорчук так растерялся, увидев пешего генерала, что забыл доложить ему по всей форме, установленной уставом. Узнав же о происшествии, побледнел и, заикаясь, сказал:

– Этот солдат теперь сгниет у меня на гауптвахте!

– Ни в коем случае не наказывайте его, он ни в чем не виноват! – сказал устало генерал. – Просто железо не выдержало этой ужасной дороги…