Пограничник

— Инвалидом ты не будешь. Правда, без селезенки повышен риск инфекционных заболеваний и нарушена кроветворная функция, но это нестрашно. К тому же тебе что-то там оставили, — пыталась подбодрить больного девушка и вдруг, всхлипнув, призналась. — Ты знаешь, я, когда узнала от твоей мамы о тебе, то поняла, что у меня ничего лучше в жизни не было. Мы с ней так по очереди тут и дежурили. Как было страшно тебя потерять! Больше суток с ума сходили. Тебя же сначала на искусственной вентиляции держали, пока ты в коме лежал. Хорошо организм молодой — все вынес и быстро восстанавливается.

— Постой, так ты тут целыми днями, что ли?

— Да. Твоей маме работать приходится, а у меня ординатура — вообще-то я в детской психиатрии, но отпросилась сюда. У шефини здесь заведующая знакомая оказалось, так что меня к тебе без проблем допустили, а мама подтвердила, что я твоя близкая родственница. Смотри, не засвети меня! — немного натянуто пошутила Ксюша, и Влад понял: она боится, что он станет, как и прежде, уговаривать ее остаться просто друзьями.

А ему, почему-то не хотелось заводить привычную пластинку. И не потому, что это было бы верхом нетактичности после того, как девушка с ним возилась. Видимо, его так сильно ударили по голове, что он совсем съехал чердаком, просто расслабившись и балдея от ее голоса, нежных прикосновений пальцев, тонкого аромата духов, когда она наклонялась поправить ему подушку…

— Слушай, — страшно смутился Влад. — Ты что, так со мной и нянчилась?

— Да, а что?

— Ты и судно меняла?.. — Влад почувствовал, что впервые сознательно захотел по малой нужде, и не мог снести такого безобразия. Хорошо, его краску на лице сейчас никто не смог бы заметить.

— Конечно! Только не судно, а памперс. Разве может быть что-либо неприятное, когда ухаживаешь за любимым человеком? — воскликнула девушка и осеклась, поняв, что сказала лишнее.

Влад не захотел сопротивляться теплому чувству, возникшему от такого признания и, подумав, ответил:

— Не знаю, но у меня странное ощущение, что случись такое с тобой, мне тоже было бы приятно ухаживать… спасибо. Наверно права поговорка, что друзья познаются в беде — с моей «работы», например, никто и не пришел…

— Да нет, их просто сюда не пускают. Я думаю, переведут тебя из интенсивной терапии, кто-нибудь да зайдет.

— Но больше я тебе не дам лазать под меня. Давай, я попробую сам до туалета добраться.

Оказалось, что врач даже рекомендовал сразу, как только получится, начинать ходить, чтобы не образовались спайки после операции, и лучше рассасывались гематомы. Затратив на поход в туалет полчаса, он с удовлетворением убедился, что больше не надо представать перед любимой девушкой в непривлекательном виде — хватит с него и этой пугающей рожи.

Влад поймал себя на том, что думает о Ксюше так же, как и три года назад, назвав ее про себя любимой. Ну и пусть! Может он хотя бы на время болезни позволить себе расслабиться? Потом, на трезвую голову будет легче разобраться в своих чувствах.

День прошел в больничных хлопотах и воспоминаниях лучших моментов их дружбы. Влад рассказал о своем недавнем сновидении, и Ксюша с восторгом подтвердила, что именно так все и было наяву. Они вспоминали, как гуляли по городским паркам, кино, кафешкам… Первую их близость… и детские клятвы быть всегда вместе.

А про себя он заметил, что за несколько последних лет, пропустив через себя целый батальон баб, он так и не нашел ни в одной женщине то, что сам отверг когда-то в Ксюше. А может, и не позволял себе искать? Ведь для этого нужно сближаться, раскрывать свою душу, а такое было просто опасно проделывать в его среде обитания. Исключением из этого длинного списка, пожалуй, была Мила, но и то, вероятно, из-за сходства с Ксюшей. Получалось, все эти бесконечные приятные мытарства были только для того, чтобы понять, какой он козел?

Когда Ксюша уходила вечером и осторожно поцеловала его в щеку, Владу стало стыдно — он словно почувствовал на себе слой грязи, оставшийся от своих многочисленных похождений по дамам — словно он мог запачкать им вновь доверившуюся ему девушку. Как он мог ей признаться во всем этом? Да и надо ли? Будет ли у них что впереди? Со всей остротой он вдруг ощутил, как это прекрасно, когда тебя по-настоящему любят. Но в то же время осознавал, что на это нужно отвечать тем же, иначе их отношения будут ущербны. А будет ли он способен на такие чувства — Влад не знал.

На следующий день его перевели в обычную палату, правда, не совсем обычную… в общем, он лежал в уютной комнате один, с телефоном на тумбочке, с ненужным телевизором в углу и собственным туалетом за стенкой.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре! — усмехнулась вошедшая Ксюша, но не стала заострять на этом внимания, поинтересовавшись самочувствием Влада.

— Я специально попросил, чтобы с тобой вдвоем подольше быть — произнес обиженным тоном Влад и заслужил поцелуй в щеку.

— Я и не подумала! Ты и вправду из-за меня?

— А иначе какая прелесть отлеживать несколько дней в одиночной камере? — Влад не лукавил, ему хотелось после стольких лет разлуки побыть с Ксюшей наедине.