Пограничник

Он выдержал около часа общей беседы, а затем позвал Ксюшу и провел в другую комнату. Они, не включая свет, сели рядом на родительскую кровать, смотря на огни вечернего города за окном.

— Ксюш, я тебя пригласил не просто так… — не зная, с чего начать, осторожно произнес Влад.

— Это я уже утром поняла, — улыбнулась девушка. — Если человек звонит в шесть утра с просьбой встретиться…

— Понимаешь, я очень рад тебя видеть и очень по тебе скучаю, но дело не совсем в этом, — Влад собрался с духом и начал исповедь Иуды. — Вчера я не вмешался в ход событий, который предсказывал очередной сон, и из-за этого погибла девушка. Причем, страшно погибла…

Он говорил, а Ксюша молчала и слушала. Она умела терпеливо слушать — с ее детьми это было просто необходимо.

— Который это по счету сон? — спросила она, когда Влад выговорился. Девушка словно подыскивала верные слова, задавая несущественный вопрос. Но, когда растерянный ясновидец объяснил, что это был уже третий случай, который он пытался игнорировать, серьезно произнесла. — Господи, за что тебе эта участь? Понятно, когда можно просто помочь человеку, но ставить на карту свое здоровье, а может и жизнь, чтобы выручить другого — это страшный выбор. Слушай, а может, я смогу тебе чем-нибудь помочь? Если, например, ты будешь меня брать с собой, когда такое случится?

— Спасибо, Ксюш, но это невозможно. После последнего сна прошло двое суток, прежде чем предсказание осуществилось. Не ходить же нам хороводом по улицам, пока сон не сбудется? Да и не буду я тебя ставить под удар. Мне просто было нужно твое сочувствие. Ведь ты могла начать презирать меня за безразличие к людям, и вполне обоснованно…

— Я могла бы это сделать гораздо раньше. Но теперь ты далеко не безразличен к чужому горю, — девушка взяла его руку и стала ее тихонько гладить.

— Ты знаешь, я больше не смогу не прийти на помощь в такой ситуации. Я кончился…

— Да, я поняла это. Ты с таким сожалением говорил о той несчастной девушке. И ты не кончился. Мне кажется, что ты только начинаешься. Помнишь, как ты почувствовал, что с Ирочкой будет все хорошо? Вот и у меня, такое ощущение, что твоя искусственная броня сломана, и ты становишься настоящим цельным человеком. Эта ломка была болезненна, но зачастую роды сопровождаются болью. И еще… не казни себя за то, что не вмешался. Все мы не железные, и все делаем ошибки. Гораздо важнее уметь делать из этих ошибок правильные выводы. Ты свой уже сделал — следующий раз не пройдешь мимо чужого несчастья. Одно только страшно: насколько тебя хватит?

— Спасибо, — Влад смущенно чувствовал, что в его глазах стоят слезы облегчения и попытался обернуть все в шутку. — Ты, как будто исповедала меня и отпустила грехи.

— Нашел священника в юбке! — усмехнулась Ксюша.

— Если серьезно, я ведь этой ночью чуть совсем крышей не съехал. А теперь мне определенно легче. И не потому, что я себя простил. Нет, но я знаю, что больше не оставлю людей в беде, что бы там ни произошло.

— Только прошу тебя — не будь безрассудным. В любом случае глупо лезть на верную смерть, — тревожно возразила девушка.

Влад про себя заметил, что она, наверно, по-прежнему любит его и даже постепенно начинает смиряться с его бывшими похождениями по дамам. Но он не спешил, боясь спугнуть потихоньку оттаивающее сердце любимой — она сама придет к нему, если будет на то ее воля.

* * *

После встречи с Ксюшей он понял, что где-то внутри него произошла окончательная смена приоритетов. С одной стороны — произошла, да и ладно. Но теперь Влад смотрел на свой коммерческий успех и былое благополучие со странным равнодушием. Почти с тем же, с каким он раньше взирал на окружающих людей. Внешне он продолжал вести прежнюю жизнь, но это становилось почти невозможным.

Влад все меньше уделял внимания бизнесу, основную нагрузку которого взяла на свои плечи Мила. Нет, он не чурался денег, но не мог найти былого энтузиазма в их заработке, и устраивал сеты только с приятными ему людьми. Образно говоря, деньги стали, не задерживаясь, течь между пальцев. Ему бы надо было обеспокоиться о нарастающем личном финансовом кризисе, но он ленился даже заглядывать на почти пустые банковские счета.

Зато все его существо заполонили приходящие сны. Он больше не боялся их и с обреченностью наркомана настраивался на очередную волну чужого страдания, чтобы в конце получить упоительное ощущение счастья от чьей-то спасенной жизни. Он больше не пытался обмануть себя, что события, к которым его приводили сны, малозначимы. За каждым видением стояла чья-то судьба. Даже в том случае с вором в метро — он запоздало чувствовал, что потеря денег поставила их хозяина на грань жизни и смерти.