Пограничник

Ирония. Я ещё не начал «плохую» войну на истребление. Но уже её получил. И в треволнениях, что выпускаю следующего джина из бутылки, сегодня окончательно поставлена точка — с этого дня этот мир воюет по новым правилам. И он сам этого захотел. И кто не спрятался — я не виноват.

Война? По местным меркам столкновение нескольких сотен против нескольких сотен это полноценная война. Но лично мне изначально было сложно оценивать этот конфликт как войну. Мелкие ничего не значащие стычки в заднице мира, куда господь не заглядывает — ходить далеко. Для меня война это что-то вроде тотального ада: танки, пушки, миномётные «прилёты», накрывающие огромные квадраты. Тысячи солдат в окопах или в строю. Да даже ВОВ вспоминать не обязательно, для современного меня война — это развалины Халеба и Восточной Гуты, по которым ибашут «грады»; это Ракка, Багдад или Белград с превращёнными в руины домами. Это тысячи жертв «мирняка», которому по-хорошему некуда деться от бомбёжек — куда бежать, везде тебя не ждут. Это отрезанные на камеру головы пленных в руках у замотанных в тряпки всех оттенков чёрного орлов из всяких «игилов», даже не хочу перечислять сорта этого дерьма. Это авиация, сбрасывающая тысячи тонн «пламенного привета». Это вертолёты, прикрывающие едущую по горной трассе колонну, подрывающуюся на фугасах, по которым палят из ПЗРК из «зелёнки». Это сбитый лётчик, с криком: «За пацанов!» выдёргивающий чеку в окружении бармалеев, и также на камеру, но, совершенно не зная, что эту запись потом увидят миллионы, другой герой, говорящий: «Работайте, братья!» Другая война, но на самом деле та же самая, только с иного фронта, что и бармалеи с лётчиком. А ещё война это кадры в прямом эфире штурма развалин ДАП. Это бойцы «Спарты» и Мозгового, ведущие зачистку в жилой застройке близ Донецка и Луганска. Это много что, и это СТРАШНО даже из спокойной Вологды.

Я не застал ВОВ, как наши деды. Не застал Афган, как наши отцы, и Чечню, как старшие товарищи. Но и того, что видел, хватало для понимания. Благодарю бога, что не коснулось лично ТАМ (здесь, вот, коснулось, от судьбы не убежишь), но и без участия в аду хватало и беженцев из Грозного, рассказывавших в присутствии маленького Ромы тамошние ужасы, и рассказы вернувшихся со срочки из Гудермеса старших пацанов, а точнее их злое молчание со стиснутыми зубами и слезами в уголках глаз. А ещё не забуду, как коллега отца рассказывал, как к ним, танкистам, под Кишинёвом, бежали женщины с детьми и просили защитить от распоясавшихся молдаван, а у них из Москвы не было ну совершенно никакого приказа, как быть. Они ждали, очень ждали приказ сделать хоть что-нибудь, ведь они ещё недавно так верили этому меченому мурлу, что при нём наконец что-то изменится и станет лучше. А он, сука, в итоге лишь развалил и добил их страну. И они открывали огонь, пугая молдавских выблядков, в нарушении всех приказов и уставов, каких только можно, какие только есть. Тогда их, советских танкистов, ещё боялись.

В общем, я не понимал такой войны, какая принята здесь. Когда чинно и благородно, наскочили друг на друга, порубились и разъехались, взяв того, кто выжил и не успел удрать, в плен. Для выкупа. А, ну да, по пути пограбили местных крестьян, причём воины как одной, так и другой стороны, без разницы на чьей война земле. Потоптали крестьянских же баб — фигли им, переживут. Но в целом зачем людишек обижать, людишки тебе ништяки приносят — зерно, продукты, изделия ремесла разного. Нет, кого-то, конечно, прирежут, не без того: кто-то выпендриваться будет — «бессмертных» всегда хватает, а кто-то под горячую руку попадётся, а кто-то бабу свою, или дочку, или сестру защищать полезет. А кого-то просто кончат ради прикола — солдаты народ весёлый. Ну так не всю ж деревню кончат, пару-тройку человек во всём поселении. А потом дальше воевать пойдут — ловить в плен бойцов противной стороны. Вот и весь конфликт по сути. И даже так на вас, распоясавшихся феодалов, может прикрикнуть король и дать ата-тай по заднице, если ему эта война не понравится. Глядя на такой конфликт, я не мог использовать слово «война», а потому в голове раз за разом вставало слово: «Контртеррористическая операция». И по сути это она и есть, так как войну мне эти люди не объявляли, как и Феррейрос, под чьим флагом они пришли. А значит я снова бью татей, бандитов с большой дороги, и бить должен снова без жалости, помня идиому про «сортир».