Пограничник

Не знаю, на что он надеялся, хватаясь за старое, на привычные им с детства порядки. Надежда вообще та ещё сука, так и шепчет: «А, пронесёт. Как-нибудь выстоим. Не надо ничего менять…»

— Не выстоите. — Я произнёс это вслух. — Если орки завтра нападут — без помощи королевства вы не выстоите. Если ты думал, что надо придерживаться старого формирования войска, невзирая на всё, и оно как-то сработает… Не сработает! — повысил я голос. — Даже если твои рыцари выживут, ваши крестьяне-обеспечивальщики окажутся в желудках у орков и в рабстве в степи. И следующий набег вы окажетесь в лучшем случае за Овьедо. Наёмниками, вольными копейщиками в поисках хозяина, без земли. Вы бросите Лимес, графство и уёдете туда, где ваши права благородных иметь рабов имеют какое-то значение. А потому богом прошу, дядюшка, уходи. Сразу уходи, сейчас, по здорову, без эксцессов и скандалов. Можешь забрать всё, что хочешь, время тебе неделя, но только уйди с дороги и не мешай мне пытаться защитить себя и своих людей. Я хочу жить в графстве, я хочу, остаться его сеньором, и выжить смогу только если выживут все эти люди, которых ты так презираешь. Не забирай у нас последний шанс, ибо если ударишь в спину — я заберу тебя на тот свет с собой. Я не дам вам жизни, вырежу всех перед смертью — дабы неповадно было.

— Рикардо, такими словами не разбрасываются. — А это роль миротворца примерила Ингрид. Ибо бароны, уткнувшись в землю, напряжённо молчали.

— Ингрид, я просто хочу жить, только и всего, — мягко улыбнулся ей я. — А потому заранее прошу. Если его милость сеньор виконт не согласен — просто пусть берёт семью и валит за Овьедо сейчас, а не когда всё будет просрано. Имею я право этого требовать, сеньоры?

— Как будто без меня ты выстоишь! — сквозь зубы процедил дядюшка.

— Выстою, — констатировал я. — Или умру. Но умру, сражаясь, вместе с теми, на кого поставил. Как и подобает воину и феодалу. А не трусливо убегу, или, что ещё хуже, не буду трусливо гадить тому, кто выбрал путь меча и сражается.

— Щенок! — снова заорал он. Ого, покраснел, рожу перекосило. Обвинение в трусости — серьёзное оскорбление в мире благородных. — Щенок, ты подумал, что будет дальше? Даже если ты окажешься прав и отобьёшься, что будет потом? — Хапнул ртом, ещё, ещё. Но масштабы увиденного в таком будущем ада дядюшка описать не смог — не хватало словарного запаса.

— Вот я и говорю, — ехидно оскалился я, — тебе главное — феодальные права. Только они имеют значение. Плевать на жизни людей, плевать вообще на всё. Только потешить самолюбие и мнимое величие.

— Да я!.. — Он снова хапнул воздух, не в силах сформулировать. Не Цицерон сеньор виконт, определённо.

— А дальше, дядюшка, наступит общинное управление, — сверкнул я глазами и занялся просвещением. — Каждое поселение превратится в маленькую общину-коммуну. Чтобы у них были деньги на оружие, я полностью откажусь от сбора прямых налогов. Всё, что вырастили — ваше! Налоги будут, но только на вывозимые за пределы Лимессии излишки. С лишнего — плати, это святое.

И тогда, без тотального гнёта, без конских налогов на неэффективных рыцарей, у коммун появятся и хорошее оружие, и лошади, и доспехи. И они точно также будут защищать границу, как вы, но они будут защищать СЕБЯ! А ничего так не мотивирует, чем собственная безопасность.

Переживаешь, что благородные останутся не у дел? Так не борись, Алехандро Атараиско, пропретор Лимессии! Не борись, а возглавь процесс! Сделай так, чтобы он шёл в нужном направлении! Создай на местах отряды самообороны во главе с опытными херсирами, а для связи между поселениями — отдельные мобильные войска — лимитанеи. Чтобы к началу каждого набега у тебя в подчинении было не три тысячи копий наёмников, а двадцать тысяч обученных и готовых драться ополченцев с помогающими им семьями, готовых достаточное время сдерживать орочьи банды, которых поддерживают несколько сотен мобильных хускарлов-лимитанеев, появляющихся в нужный момент, жалящих и тактически отходящих бить следующую банду. А чо им напрягаться сверх меры, если каждое поселение само по себе войско? Прячься за спины пехоты и жаль врага где надо. Наскочил, ударил, отскочил.

Вот так надо, дядюшка. А не разевать роток на феодальные права. Наши люди, наши крестьяне — наши главные друзья и союзники, а не рабское скотобыдло! И чем быстрее вы, все вы, сеньоры, — обвел присутствующих пальцем, — это поймёте, тем больше у НАС с вами шансов выжить. Всем всё понятно?

Глава 3. Bene placito (окончание)

Продолжили объезд городских укреплений. Совещание в посёлке позади, позади и наш срач на военном совете, где я всё же додавил дядюшку. Нет, не убедил — это вряд ли, но он хотя бы заткнулся. Пока сойдёт. Бароны рассказывали, как эта хрень строилась, и какие негативные моменты возникнут, реши мы эту крепость штурмовать.

— С одной стороны, Рикардо, — жаловался Ковильяна, — для защиты крепости плохо, что нет мощных башен выше стены. Но с другой сами стены такие, что лучше любой башни.