Пограничник (СИ)

— Всем бы так в лужу садиться! — прокомментировал герцог недовольным тоном. — «А потому, ваша светлость, прошу как человека, в общении с которой почувствовал если не родство кровное, то родство душ, помочь мне в этом начинании, и поддержать труды мастеровыхПуэбло. В частности предлагаю на выбор два варианта.

Первый — занять мне денег под ЛЮБОЙ, — выделил герцог это слово интонацией, ибо оно было написано большими буквами и подчёркнуто, — разумный процент с погашением после запуска мастерских. Первое время обязуюсь всю прибыль от продажи товаров отправлять на погашение долга, и только после — зарабатывать самому.

Второй — предлагаю стать совладельцем некоторых наших производств. Внести деньги в кузнечную гильдию, которую мы создаём прямо сегодня, пока я пишу это письмо в своём кабинете, и, когда будут посчитаны все расходы на запуск продукции, ты будешь получать с каждого проданного товара долю, пропорциональную вложениям. Проект Устава и паевого договора высылаю в этом же письме отдельными пергаментами. Никаких подводных камней и скрытых смыслов: я, как граф и основатель, получаю четверть, то есть двадцать пять долей из ста. Гильдия, как разработчик, пятнадцать долей из ста. Все остальные доли будут делиться между теми, кто вложит деньги. Подобные письма и образцы выслал всем ключевым торговцам деньгами королевства, ты можешь проверить и убедиться — не обманываю. Однако они, скорее всего, слишком осторожные и не захотят входить в дело сейчас. И я их прекрасно понимаю и не осуждаю. Однако вложение в новое производство работает по такому принципу, что кто вошёл раньше — получит гораздо больше, тех, кто решит войти, посмотрев, что дело прибыльное и выгорит. Тогда вложиться будет слишком много желающих, и доли им будут выделены куда меньшие, а суммы входа гораздо большими, чем у тех, кто стоял у истоков.

— Торговаться он умеет, — заметил герцог. — Чувствуется купеческая жилка.

— О, дорогой, по моим данным он «кинул» уже несколько гильдий, пытавшихся выкрутить ему руки, — улыбнулась герцогиня. — И заключил множество эпохальных, ни с чем не сравнимых по масштабам договоров на своих условиях. Одно разорение Картагены чего стоит — три гильдии «переезжают» к нему, на его территорию, и это только начало.

— Три? — нахмурился герцог. — Кто третий?

— Канатчики, каменщики, добытчики извести. И ещё обсуждают сотрудничество кузнецы и литейщики, а ещё ткачи. Но последние ставят условие — безопасность. Им сказали, что их мастерские будут на реке Светлой, близ нового города графства, а этот город пока ещё не город совсем. Но это вопрос времени, дорогой. Мальчишка растёт, и у него всё получится… Если выживет.

— Если выживет, — отстранённо повторил герцог.

— Что же касается красоты хода, почему я всё это держу на стиле и восторгаюсь… — Она усмехнулась. — Этим гильдиям дано право создавать… Как это слово… Дочерние гильдии! Вот! «Южные филиалы», если быть точной. Оставаясь под патронажем Картагены, на его территории будут работать представители этих гильдий, имеющих опыт, связи, могущих сделать много чего, и делать это будут не на ровном месте с чистого листа. Я всё ломала голову, почему бы ему просто не перекупить специалистов? Поему не создать свои гильдии? Это же проще, это логичнее!

— Связи, — грустно усмехнулся герцог, который думал над тем же самым и пришёл к тем же выводам. — У новой гильдии не будет старых связей.

— Да. А так получается, что, конечно, часть прибыли уйдёт в Картагену. Зато на его территории появится куча мастерских, которые будут готовы давать продукцию БЫСТРО. В этих мастерских будут работать опытные специалисты, за которыми будет стоять не только мощь его жалкого графства, а вся мощь Картагеники. Он теряет в прибыли, но получает целые отрасли производства, которые называет clasterы. Да, узнай, что означает и это слово, — повернула голову к «незаметному сеньору».

Помощник герцога кивнул и сделал запись на черновом листе ткани.

— Да уж, ход спорный, — дал свою оценку герцог. — И я бы так не поступил. Я бы всё же создал гильдии у себя, под своим контролем, чтобы ни от кого не зависеть. Но я не он, и я — в спокойной Севилье, а не мрачном опасном Пуэбло. Так что… — Он вздохнул и вернулся к чтению: