Пограничник. Том 1: На афганской границе

— Не возражаю, — с легкой улыбкой ответил я.

Старлей закончил болтать с сержантом и потопал к администрации.

— Ну че, бойцы! — Подступил к нам Сержант. — Пока свободны. Отправление завтра, в шесть утра.

Сержант почему-то хмыкнул, глянул на нас как-то самодовольно и добавил:

— Гуляйте пока. Ночка у вас будет та еще.

— Селихов! Селихов! — услышал я голос, словно бы приглушенный толщей воды, — Селихов!

Голос был не Сашкин. Сработал старый рефлекс, и я распахнул глаза. Схватил чью-то руку, готовую вцепится мене в горло.

— Ты че? — Удивился долговязый сержантик, уставившийся на меня белесыми в темноте глазами.

На миг в них блеснул страх.

— А… Ты это, — пробурчал я, отстраняя его руку.

— Я тебя растолкать хотел, чего ты дерганый такой?

— Не люблю, когда трогают, — сказал я, поднимаясь на нижних Сашкиных нарах.

— Серьезный, мля, — хмыкнул сержант. — Вставай, одевайся.

Я опустил ноги на холодный пол, встал. Глянул на Сашку, беспокойно спящего на верхних нарах.

— Что? Товарищ старший лейтенант к себе вызывает? — догадался я.

Сержант приподнял брови от удивления. От этого его тонкокостные скулы стали будто бы еще острее.

— Догадливый. Пойдем, провожу тебя до кабинета.

На улице было холодно. Шел мелкий косой дождик, неприятно коловший лицо. Бушевал ветер. Он трепал пожелтевшие кроны высоких тополей, срывал и гнал по плацу осенние листья.

Я посильнее укутался в старую отцовскую куртку, которую накинул на плечи. По пути к администрации, на втором этаже которой еще горели несколько окон, я не волновался. Знал, что практика эта нормальная. Старлей зашивается с делами, не успевает опросить команду. Вот и сидит ночью, роется в личных делах. Знал я из моей прошлой жизни, из Сашкиных писем, что был старлей сам виноват в том, что ему до сих пор приходится торчать на девятке. Слишком поздно приехал на сборный пункт.

Вместе с сержантом мы зашли в администрацию. Тут, в небольшом холле первого этажа, у несущей стены, красовался Ленинский уголок. Большой бюст Ленина стоял на пьедестале, устланном алым полотном.

За спиной вождя висело красное знамя с бахромой. На нем золотыми буквами вышили ленинские слова: «Красная Армия есть вооруженная сила, созданная властью рабочих и крестьян для защиты великих завоеваний Октябрьской Революции (Ленин)». По обе стороны от бюста установили флаги со знаменами СССР и РСФСР.

Мы прошли мимо, направились на второй этаж. Там мы с сержантом пошли вглубь коридора.

На стене я заметил плакат. Он говорил о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между СССР и Демократической республикой Афганистан. Он изображал вооруженных советского и афганского солдат, защищающих этот договор от уродливых моджахедов, ЦРУшников и прочих буржуев.

— Погоди минутку, — сказал мне он и постучал в тяжелую деревянную дверь. Заглянул внутрь, — разрешите? Призывник Селихов прибыл на беседу по…

— Отставить, пусть заходит, — раздалось изнутри.

Сержант пригласил меня, и я зашел внутрь. В небольшом кабинете стояло несколько письменных столов, походивших на школьные парты. За дальним сидел старлей. Машко рассматривал личное дело в серой папке. Очевидно, мое. Еще больше десятка он разбросал на столе.

— Селихов? — Поднял старлей внимательные глаза, — ну, присаживайся.

Присаживаться было не на что, и я без затей взял стул из-за другого стола. Поставил перед рабочим местом старлея.

— Селихов, значит, — засопев, потянул он. — М-да…

Он полистал дело, потом бросил на меня резкий вопросительный взгляд и почему-то спросил:

— Павел?

— Александр, — не повел я и бровью.

— Ах да. Александр, — наигранно поправился он. — Вижу-вижу. Александр, который младший. Написано, Паша на пятнадцать минут тебя старше.

— Так точно.

— Ох уж мне эти близнецы, — посетовал он, — марки с вами бывает, хоть стой, хоть падай. Если уж не определишь вас в одну воинскую часть, так сразу прибегают мамки, начинают ругаться, мол, разделили наших солнышек, как же они теперь друг без друга? Невдомек матери, что это уже никакие не их солнышки, а военнослужащие вооруженных сил Союза Советских Социалистических республик.

— Мои родители к такому относятся спокойно, — сухо ответил я. — Если дело только в этом, то тут не стоит переживать.

Лейтенант снова полистал дело.

— Ага. Мать — Зоя Васильевна Селихова, учительница начальных классов. Отец — Степан Семенович Селихов, шофер в колхозе «Новатор», станицы Красной Новокубанского района. Хорошая, приличная семья. Ни приводов, ни проблем с законом. На работе тоже все чисто. Как надо, в общем. Примерные вы, Селиховы.

На наигранную похвалу я ничего не ответил, только заглянул старлею в глаза, когда он поднял их от бумаг. Машко продержался недолго. Он вдруг смутился, прочистил горло, и стараясь этого не показывать, снова погрузился в мое личное дело.

— В школе у вас тоже все было отлично. Оба братца, что Павел, что Александр, хорошисты учебы, комсомольцы и спортсмены.

— При всем к вам уважении, товарищ старший лейтенант, — начал я. — Спать очень хочется. Завтра сложная дорога. Если у вас есть ко мне вопросы, давайте сразу перейдем к ним.