Пограничник. Том 1: На афганской границе

Чувство стыда и злости смешались у него в груди и закрутили настоящую бурю эмоций. Он одновременно ненавидел себя, за то, что струсил, когда сказали про прокуратуру, и Селихова за его наглый тон. Как простой призывник, ноль без палочки, мог опозорить его, молодого офицера? Как он мог с ним разговаривать так пренебрежительно и дерзко? Это было немыслимо для Машко.

Его бурчание разбудило лейтенанта Свиридова. Тот заворочался, захрапел, потом медленно поднялся с нижней полки, выпил остывшего чаю.

— А чего вы не спите, товарищ лейтенант? — Спросил он.

— Ай, — отмахнулся Машко.

— Все переживаете? — Свиридов зевнул. — Да ладно вам. Могла быть и хуже. А так никто ни за что по шапке не получит.

— Ниче ты не понимаешь, — разозлился Машко, — старослужащий, а все равно салага!

Свиридов потер свой птичий нос, проморгался удивленно, и будто бы даже обиделся.

— От Селихова этого одни проблемы, — опять забурчал Машко. — В первый же день он мне не понравился. Так и знал, что солоно с ним хлебнешь!

Свиридов потер глаза. Машко снова забухтел:

— Вот было бы, как в прошлом году: привез призывников, сдал командиру и забыл, так нет же! Мне с ними возиться теперь весь КМБ! Пока по заставам назначения не получат! А я этого Селихова уже не перевариваю! Не люблю его так, что… Что кушать не могу!

— Товарищ лейтенант, ну разве оно того стоит? — Удивился сержант. — Ну получилось неприятно, ну и что? Через месяц никто и не вспомнит!

— Никто не вспомнит⁈ Да если кто из офицерья нашего узнает, на смех меня подымут!

Сержант нахмурил брови, скорчил непонимающую физиономию.

— Ну ниче… — прошипел Машко мрачно, — вот доберемся до отряда… ну я этому Селихову устрою…

* * *

Следующим днем дорога стала веселее. Нина подарила мне большую копченую щуку, и мы купили четыре трехлитровые банки пива на первой же большой станции.

Под душистую рыбку, настоящее советское пиво заходило только в путь! С нами выпил даже Сержант Свиридов.

Дембеля между тем утихли. Водку у них отобрали, и теперь они ходили грустные и унылые, словно гнилые пеньки.

К вечеру, что не мало меня удивило, к нашей купешке подошел челкастый дембель Ваня.

— Сашка… — начал он низковатым хмурым баском, — ты это… Тебя можно на минутку?

Мы с парнями переглянулись. Дима смотрел на дембеля с интересом. Уткин напрягся. Пугливый Мамаев, как и полагается, испугался.

— Ну можно, — я встал с лавки, — чего тебе?

— Если его отводишь, я тоже пойду, — зло выпятил грудь Уткин.

— Да успокойся, дружище, — примирительно поднял руку Ваня, — я просто поговорить хочу. Больше ниче такого.

— Тут разговаривай, — приподнял я подбородок.

— Я ничего злого не замыслил, Саша. Честное слово. Но хотел бы тет-а-тет. Ну, наедине то есть. В тамбуре.

Я недоверчиво приподнял бровь.

— Пожалуйста, — смутился челкастый Ваня, и это меня убедило.

— Ну лады. Пойдем.

В тамбуре тарахтело. Вагоны ходили ходуном относительно друг друга.

— Ну? Че хотел-то? — спросил я.

— Короче, при всех неловко, — замялся Ваня, — но я прощения хотел попросить. Тут сразу понятно — мои не правы были. Набрались беленькой, вот ум за разум и зашел. Да и я не лучше. Не узнал тебя, когда услышал, что наших бьют. Вот и кинулся.

Смущенный Ваня улыбнулся. Прятавший до этого взгляд, теперь он все же заглянул мне в глаза.

— А ты молоток, — Ваня ткнул меня в плечо большим кулаком. — Шестерых бугаев раскидал. Хоть и пьяных, но все равно. Не зря каратистом сделался.

— Ну, вы держались молодцами. И на ногах, и в драке.

Ваня хмыкнул.

— Захваливаешь. Ой, захваливаешь! — С веселым прищуром проговорил он, но сразу посерьезнел. — Короче, спасибо, что не стал зла держать. Что не закусил удила и не позволил нас с поезда ссадить. Вот был бы номер: хрен знает какое село, ниче вокруг непонятно, а надо как-то до дому добраться.

— Знаем. Плавали.

— В смысле? — удивился Ваня.

— Долгая история.

Он поджал губы, покивал.

— Короче, если этого не сделаю, совесть меня заест, так и знай. Надо мне от такого поганого чувства стыда как-то избавиться. Чтобы я себя перед тобой должным не считал.

Ваня рассмеялся.

— Уж я бы, на твоем месте, таких бы дураков, как мы, не задумываясь с поезда ссадил.

— О чем это ты?

— На вот, — Ваня полез в карман, — прими это, пожалуйста.

Глава 9

Ваня извлек на свет часы.

— Вот, вчера выменял. У салаги одного, — похвалился Ваня. — У него такое похмелье было, что глаза на лоб лезли. А денег на водяру не осталось. Вот я и сменялся за две бутылки.

На широкой ладони дембеля покоились наручные часы «Восток Амфибия» в корпусе «Бочка». У них был металлический блестящий корпус, такой же браслет и черный циферблат со светящимися метками и стрелками.

— Не жалко? — Спросил я с ухмылкой.

— Жалко. Но когда душа не на месте, жальче получается, — улыбнулся челкастый Ванек. — Бери-бери. Я ж говорю, не хочу быть тебе должным.

Пожав плечами, я взял часы, надел на левую руку. Браслет, видимо, был уже отрегулирован и на удивление сел как влитой. Я почувствовал приятную тяжесть часов. Полюбовался красивым выпуклым стеклом из плексигласа.