Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»

Немцы не препятствовали уходу пограничников. Шестая армия и Первая танковая группа уже глубоко вклинились на советскую территорию. Уничтожить русских на марше будет легче, чем снова и снова штурмовать их траншеи и терять людей.

Мы вернемся! Эту фразу упрямо повторяли тысячи бойцов, покидавших свои заставы. Здесь не было никакой рисовки и пафоса. Пограничники, которые нанесли первые, довольно болезненные, удары по вражеской армии, верили в победу.

Тогда еще никто не предполагал, что война продлится четыре года.

Глава 5 Смерть на дорогах

На рассвете вышли к райцентру. Там уже находились немцы. На окраине стоял легкий танк, неподалеку были вырыты окопы. Двинулись на запасное место сбора в шести километрах от городка.

Бойцы, упорно сражавшиеся весь долгий день двадцать второго июня и не спавшие две ночи, буквально свалились, когда одолели последний километр. Здесь находился штаб пограничного отряда, остатки нескольких застав и часть батальона прикрытия капитана Зимина.

Доложившись подполковнику, Журавлев узнал, что почти полностью погибла соседняя, самая ближняя к нему пятая застава. Немцы сразу применили там артиллерию. Через несколько часов был убит командир заставы Артем Ясковец, с которым служили рядом почти два года.

Восемь уцелевших пограничников, раненых и контуженых, во главе с политруком прорвались сквозь окружение. Шли по той же дороге, по которой выслали на рассвете связистов и по которой вывозил раненых и жену Журавлева Андрей Щербаков. Всем троим и раненым с ними повезло, они благополучно миновали опасное место. Остатки пятой заставы спустя несколько часов попали здесь в засаду.

Хлопцы батьки Бандеры, видя быстрое продвижение немецкой армии, действовали активно, хорошо зная местность. Они перехватили группу на повороте узкой дороги и расстреляли в упор. Сумели спастись только двое.

– Что делать дальше? – спросил Журавлев начальника отряда.

– Выставь караулы, а люди пусть отдыхают. Должны подойти еще два батальона, штаб полка и артиллерия.

Когда капитан вернулся к своим, все спали. Лишь Кондратьев и Будько упрямо держались на ногах. Со стороны эти двое выглядели почти комично. Долговязый лейтенант-сапер и мелкий, едва достающий ему до плеча кавалерийский старшина Яков Будько.

За последние два месяца, с тех пор, как взвод был прикомандирован к заставе, они крепко сдружились. И сейчас охраняли спящих людей. Рядом лежала фляжка с водкой и открытая банка консервов.

– Выпьешь, Иван Макарович? – предложил старшина. – Надо хоть немного напряжение снять, да и погибших помянуть.

– Наливай, чтобы вам меньше досталось. Свалитесь ведь.

– Я же кавалерист! – объявил Будько. – Меня фляжкой не собьешь.

Подошел командир батальон Зимин, сел рядом. Ему тоже налили. Капитан с жадностью доел тушенку, грыз сухари.

– Открыть еще банку? – спросил Будько. – У нас этого добра хватает.

– Давай. За весь день кусок хлеба проглотил, да ребята откуда-то огурцов принесли.

– Я для вас окопы в полный профиль вырыл, – укоряюще сказал Кондратьев. – Командный пункт, землянки. Ни хрена не дождались. Сами, без вашей поддержки воевали.

– И как воевали, – раскачиваясь, жмурил глаза старшина. – Геройски! Не меньше чем с двумя ротами схватились. Они перебежками наступают, пулеметы строчат, а мы их укладываем. Бойцы гибнут, другие на их место встают. Когда минометы и пушку подтащили, совсем тяжко стало. Но мы половину расчетов перебили. Миша Колчин на пригорок пулемет вытащил и по той пушке давай садить. Погиб парень смертью храбрых.

– Хватит, Яков, – перебил подвыпившего старшину Журавлев. – Еще песню запой!

– А что? И спою в память о хороших ребятах. Взвод германцев в землю вогнали. Целый взвод, даже больше, – упрямо повторял Будько. – Я из этой винтовки двенадцать обойм выпустил. Из пулемета стрелял.

– Ты поспи лучше, – предложил Журавлев. – А у тебя как дела, товарищ комбат?

– Одна рота из трех осталась, да еще тыловики. Расколотили нас, опомниться не успели.

Григорий Пантелеевич Зимин отложил опустошенную консервную банку и рассказал свою невеселую историю.

Оказалось, поначалу батальон Зимина неплохо ударил по немецкой разведке. В субботу очень вовремя подвезли артиллерию, батарею легких «трехдюймовок» с запасом снарядов. Разбили бронеавтомобиль, два мотоцикла, ударили по наступающей колонне.

– Пулеметчики хорошо работали, – рассказывал Зимин. – Ну, думаем, сопатку германцу набили, подумают, прежде чем снова лезть.

Но немцы снова в атаку не пошли, а принялись долбить батальон из минометов. Затем налетела четверка истребителей «Мессершмитт-109».

– Честно говоря, они меня не испугали, – прикуривал папиросу Зимин. – У меня батальон почти пятьсот человек, одних пулеметов два десятка. Приказал открыть огонь из «дегтяревых», ожидаю, вот-вот наши соколы появятся.

– Появились? – спросил Будько.

– Подожди, дай досказать. «Дегтяревы» не помогли. Самолеты с такой скоростью пронеслись, что никто прицелиться толком не успел. Сбросили штук шесть «полусоток», чтобы нас для начала оглушить. Рвались, будь здоров, грохот и дым до небес.