Пограничники

9 мая 1943 года Яремчук выступал на Третьем всеславянском митинге в Колонном зале. Говорил страстно, речь произвела сильное впечатление на всех, хотя в числе выступавших были отличные ораторы — писатель Фадеев, полковник Свобода, кинорежиссер Довженко…

Улетел Яремчук, а вскоре и генерал Строкач засобирался в неприятельский тыл.

Вылетали вечером 4 июня 1943 года из Внукова. Оперативная группа штаба, подрывники во главе с Ильей Стариновым, радисты — в их числе Галина Бабий, и даже кинооператор военкор Лев Кумок. Ждали генерала Строкача, а он в штабе тоже дисциплинированно ждал — Верховного все не было в Ставке, и не у кого было попросить окончательного разрешения на вылет. Уже все надели парашюты, потом сняли их; летчики нервничали — они должны были отвезти группу и вернуться через «пропускные ворота» над линией фронта затемно — в воздухе рыскали хищные «мессеры».

Когда прямо на летное поле выскочил знакомый строкачевский «шевроле», настроение у отлетавших было кислое.

— Отбой дали летчики, — ответил полковник Старинов на вопрос генерала Строкача.

— А Валентина Степановна?

— Она тоже считает, что ночь коротка и не успеть вернуться назад.

— Такие хлопцы, а одну женщину не смогли убедить…

То ли перед доводами Тимофея Амвросиевича, то ли перед обаянием его не устояла Гризодубова. Лунц, лучший пилот полка, пошел к «Дугласу»:

— Давайте в самолет, летим! Придется не через ворота, напрямую…

Над линией фронта, едва полоснули прожектора и загремели зенитки, пилот резко пошел на снижение. Неслись в каких-то трехстах метрах от земли. Сильно и точно колотили вражеские зенитки. Пламя близких разрывов плескало в оконца, и несколько раз осколки, пробив фюзеляж, плюхались в кабину. Прочертили цветные стежки трассы с истребителей, но скоро «мессеры» отстали — слишком низко летать они не решались. Стало тихо. Из кабины пилотов вышел неторопливый Лунц:

— На такой полет, товарищ генерал, можно решиться один раз в жизни.

Строкач серьезно, без улыбки, кивнул.

— Это верно. Но если бы зенитчики каждый раз попадали в цель, давно не было б авиации ни у немца, ни у нас.

Летели шесть часов. Внизу темнели леса Южной Белоруссии. Проплыла Припять сизой лентой.

— Огни!

— Сигналят, ура!

Это район Лельчиц, река Уборть. Район контролируют партизаны Сабурова.

Сели. В тишине хлопнула дверь. Запахло росистым лугом. Послышался рокот снижающегося самолета. Пока на руках закатывали в укрытие лунцевский «Дуглас», село еще несколько самолетов; из одного вышла, снимая шлем, улыбающаяся Гризодубова:

— Из-за вас, Тимофей Амвросиевич, нам тут дневку устраивать.

— Ничего, партизаны нас в обиду не дадут.

На лошадях поехали в лагерь Сабурова. Генерал Строкач, с пограничных годков не садившийся на коня, с радостью убедился, что наездник он по-прежнему уверенный и конь чутко слушается его.

Он обнимал прославленных партизанских командиров и комиссаров: Сабурова, Федорова Алексея, Бегму, Дружинина, Кизю, второго Федорова — Ивана, Маликова, Ковпака, Руднева, Мельника, Покровского. Подошел улыбающийся «товарищ Демьян» — секретарь ЦК КП(б)У Коротченко, поцеловались, заговорили о предстоящем совещании. Строкач привез утвержденный Ставкой план штаба по развертыванию боевой деятельности украинских партизан на весну — лето сорок третьего года. Красная Армия готовилась к битве за Харьков, Донбасс, Левобережье, за Днепр, и надо было согласовать с ее предстоящими наступлениями партизанскую тактику.

Совещания с командирами соединений и отрядов. Парад партизан. Вручение боевых наград. Поездки в отдаленные отряды. Беседы с партизанами — командирами и бойцами. Многие часы ночных раздумий над картами — чаще всего с Демьяном Сергеевичем Коротченко, а потом радисты, сменяясь для еды и краткого сна, отправляли шифровки в Москву. «Целые простыни» передавали на Тверской бульвар, восемнадцать. Невероятная работоспособность Строкача и Коротченко не только поражала окружающих, но и требовала подражания. Они оба как будто соревновались в выносливости: после бессонной ночи, даже не забираясь в свой сооруженный из плащ-палатки «курень», брились, потом купались в прозрачной ласковой речонке Уборть, пришивали свежие подворотнички, чистили сапоги, наскоро завтракали — и опять были готовы работать, работать.

Партизанские командиры поставили вопрос перед ЦК республики и штабом: какую политику вести в отношении отрядов украинских националистов? Участились случаи нападений и зверских расправ оуновцев с сочувствующим и помогающим партизанам населением. Генерал Строкач отвечал жестко, недвусмысленно: во-первых, разоблачать всеми методами; во-вторых, не вступать ни в какие контакты с ними, и особенно не позволять им навязывать хитроумные «договоры о нейтралитете»; в-третьих, помнить: борьба с гитлеризмом — главная задача времени, и если националисты первыми не нападают, самим не разворачивать против них боевых операций, но в то же время всеми средствами, вплоть до применения оружия, препятствовать им обижать население.