Пограничники

Яков Терентьевич снял фуражку и долго стоял в задумчивости, склонив, как перед памятником, голову. Сколько бессонных ночей проведено вот в этих мастерских, где в годы войны ремонтировали зимой катера его 2-го дивизиона «морских охотников». Латали пробоины, моторы, чтобы, когда наступит навигация, не подвели бы в походе или в бою. От их работы зависела жизнь. Запасных же частей в обрез, а то и вовсе нет. Но не привести в боевую готовность малые катера просто нельзя, потому что вся тяжесть охраны водного района у Кронштадта и Ленинграда легла на них, на «морских охотников», на вид вроде бы хрупких, но оказавшихся незаменимыми в сложившихся условиях, наиболее боеспособными судами. Большой флот вынужден был стоять по пирсам и разить врага лишь своей тяжелой артиллерией.

Ему, Якову Резниченко, каждую зиму поручали руководить этими мастерскими. В осажденном Ленинграде это было не так-то легко. Выручало еще то, что опытные инженеры Ионов, Анжилов, Щетнев, Базько многим деталям давали вторую жизнь.

И все же ремонт катеров показался легким, пустяковым делом после того, как зимой 1942/43 года приказали ему возглавить строительство десяти новых «морских охотников».

Задание необычное. Долго советовался с командирами Резниченко, кому можно поручить столь ответственное задание.

— Подучить бы немного людей, — высказал кто-то пожелание, — а так…

«Верно. Не помешало бы», — мысленно согласился Яков Терентьевич, а вслух сказал:

— Каждый день на вес золота. Учиться будем в процессе работы. И потом, не совсем неучи мы, в прошлом году ремонтировали же катера. А это что-нибудь да значит.

Вселял в людей уверенность, что задача посильная, и себя, заставлял поверить в это, ибо знал: уверенность — половина успеха.

Выполнили и эту казавшуюся невыполнимой задачу. Одиннадцать новых «морских охотников» к началу навигации спустили на воду.

Заботился не только о ремонте и строительстве новых катеров, нужно было думать и об охране зимних ремонтных мастерских. И о том, если во время обстрела возникнет пожар, чтобы люди умело и быстро тушили огонь. Часто приходилось искать и ловить немецких ракетчиков, проникавших в прилегающий к мастерским район. На эти операции почти всегда ходил сам, потому что каждый ремонтник на счету. Еще и потому, что не любил прятаться от опасности и знал: если командир впереди, не отстанут и подчиненные.

Трудными были зимние месяцы: работа сутками, жизнь впроголодь, а зачастую и почти рядом, в обнимку, — смерть; но с нетерпением ждали моряки-пограничники, когда очистится ото льда Финский залив и вновь можно будет бить врага.

Пролетели те бурные, как волна за винтом, годы… Оставили лишь седые пряди в волосах да боль в сердце по погибшим боевым друзьям.

Яков Терентьевич надел фуражку, но долго еще продолжал стоять, вспоминая дни, проведенные здесь… Он не спешил. Сегодня он, капитан 1-го ранга, окончивший с отличием Военно-морскую академию имени Ворошилова, назначен заместителем начальника пограничных войск Тихоокеанского округа. Сегодня перед отъездом он прощается с Ленинградом, с теми местами, с которыми связаны многие годы жизни.

Волновала Якова Терентьевича и мысль о новом назначении на Дальний Восток. Он ехал на смену капитану 1-го ранга Александру Ивановичу Дианову, бывшему кочегару крейсера «Аврора», участнику гражданской и Отечественной войн. О Дианове в пограничных войсках слагали легенды. В тридцатые годы, когда Дианов был помощником командира пограничного сторожевого корабля «Пурга», корабль этот прославился мастерским задержанием на Баренцевом море английских тральщиков «Вридлейт» и «Дайн». Моряков-пограничников поблагодарил тогда за умелые действия и смелость Вячеслав Рудольфович Менжинский.

В годы Великой Отечественной войны Дианов уже был командиром отряда пограничных судов. Моряки отряда совершали поистине героические дела. Так, пограничный сторожевой корабль «Рубин» в первые дни войны открыл боевой счет потопленным вражеским подводным лодкам. Над базой пограничных кораблей за десять минут до начала войны был сбит первый фашистский самолет. Сторожевой корабль «Бриз» в первый день войны впервые таранил подводную лодку врага. Отряд только за первый год войны потопил семь подводных лодок гитлеровцев, сбил девять самолетов противника. И сейчас, через много лет, проходя в районе гибели пограничных сторожевиков «Жемчуг» и «Бриллиант», все советские корабли приспускают флаги, как бы склоняют головы перед мужеством и самоотверженностью моряков-пограничников. Дианова моряки называли «дедом». Обычно на флоте «дедом» величают механика независимо от возраста, уважая его тяжелый труд. Такова давняя традиция, и уж если моряки, самые консервативные приверженцы флотских традиций, назвали «дедом» не механика, значит, полюбился им этот человек.