Пограничные полномочия

Том приподнимает брови, мельком глянув на меня, и сосредотачивается на выборе нового курса.

Просто поверить не могу, насколько в некоторые моменты я умею быть тупым…

– Криф её любовник, да? «Мы не можем оставить там Крифа». Что же он не бросился за нами, когда она улетела вместе со мной?

– Экспрессивно реагировать на чужие действия – не по-мирабилиански. Хотя меня земляне уже научили… Криф – её друг. Это ведь важнее всего остального – тебе ли не знать?

Сейчас ему удалось смутить меня по-настоящему.

– Извини… он, кстати, по основной профессии хотя бы кто? Мираж – это хобби?

Снаружи уже хоть глаз выколи – в этом городе всё на максималках: лето – так пекло, ночь – так непроглядная темнота.

– Не хобби – скорее, чувство долга. И любопытство. Он режиссёр-мостостроитель.

– М?.. Может, инженер-мостостроитель?

– Нет. Он снимает такие короткие фильмы – одна и та же сцена в разных местах сыграна разными актёрами. А потом их по-всякому перетасовывает, а в конце так ловко склеивает без каких-то частей – и получается совсем другой эпизод… Лучше я потом покажу.

– А… Мостостроитель – это метафора? Значит, он там находит новые смыслы, связи?

– Нет. Мостостроитель – значит, он строит мосты – подвесные всякие, для парков. Изобретает их внешний вид.

– А… дизайнер?

– Близко к этому.

– Куда мы летим?

– Ну… ночной клуб, по-вашему. Музыка, игры, развлечения, танцы, даже комната с… кривыми зеркалами, если хочешь…

«Кофеин?» – домысливаю ряд. Я и от водки сейчас не откажусь…

***

Кар ориентируется по датчикам, а подсветка при нашем приближении включается только у некоторых, что ли, особо важных объектов. В большинстве окон темно – объяснимо: здесь не особенно часто любят бывать дома, предпочитая торчать всю ночь на своей жутко интересной и разнообразной работе, как мои новые знакомые. К тому же многие и вовсе обожают наглухо задраивать окна от света. Надо будет как-нибудь спросить у Тома зачем. Не сейчас: у меня даже губы пересохли от постоянной болтовни.

Не особенно впечатляющая башня в небольшом парке, отливающая металлическим синим на фоне ввергнутой во тьму окружающей обстановки. Ни одного биолюминесцентного дерева. Они вообще додумались, как их создавать? Ни одной светящейся тропинки, аккумулировавшей энергию местного солнца. Несколько явно допотопных фонарей. Мирабилис, одним словом. Планета, на которой много и продуктивно думают о случайном наборе вещей.

За бесшумно исчезнувшим при нашем появлении люком, который я бы ни за что не нашёл в этой стене сам, – робот-охранник и почти невидимая рамка считывателя оплаты. Том быстро колдует возле неё, приглашает меня внутрь, а следом проходит сам, беззаботно объявив:

– Бесплатно для членов Совета, их родственников и друзей.

Глазею на просторный холл – больше похоже на какое-то учреждение, чем на увеселительное заведение: всё лаконичное, почти белое и неживое.

– Ясно… пустячок, а приятно. А что ещё бесплатно?

– По большому счёту – всё… Осталось с прошлых веков – закон против… мздоимства. Трудно присвоить больше, чем тебе нужно, когда всё даром.

– И как ты доказал компьютеру, что я твой друг?

– Ох… Не будь ты моим другом, к чему мне тебя впускать?

– Ну, ночной клуб – ладно. А всё остальное… Ведь есть же множество дорогих вещей, не знаю… Недвижимость… Ты можешь давать мне доступ не потому, что я твой друг, а за деньги – скажем, вдвое дешевле…

– Ваня, – обеими руками нашарив в ближайшей стене лифт и деликатно проталкивая меня туда, Том не скрывает веселья, – зачем мне деньги?

То ли я и вправду утратил часть своих когнитивных способностей в тот момент, когда познакомился с этим несусветным персонажем, то ли…

– Раздаривать направо и налево старомодные хронометры, во!

– Разве ты заметил, как я за них что-нибудь платил? – черканув зрачками по панели управления, Том сцепляет пальцы за спиной.

Лифт ускоряется, придавив меня к полу.

– А ещё ты сказал, члены Совета не являются публичными людьми. Как-то не вяжется с демонстративной эвтаназией.

– Видишь ли, в таких случаях не фотографируются на память и не приглашают зрителей.

– Тогда с чего все стали думать, что это сделал именно ты?

– Просто я так сказал, а для фантастических теорий у нас в то время не было ни одного землянина под рукой…

Собираюсь саркастически возразить, но лифт выплёвывает нас вместе с проглоченными мной блестящими аргументами в очередной круг мирабилианского ада – кажется, танцплощадка, совмещённая с залом для спортивных состязаний: покрытый чем-то похожим на зелёное сукно пол движется волнами в такт не самой приятной для земных ушей музыке, а толпа великанов умудряется на нём плясать, не теряя равновесия. Никак не комментируя происходящее, Том оттаскивает меня в сторону, огибая шахту лифта по неподвижному участку настила, – в коридорчик-галерею, совсем по-земному уютно уставленный комнатными растениями в кадках.

– Надо полагать, нам стоит начать со случайного коллективного сеанса, – информирует он, пока я пристально изучаю ближайший фикус, ожидая от него какой-нибудь инопланетной выходки, – может помочь с твоими несметными вопросами…