Пограничные полномочия

– И кстати… – похоже, краснеют уши, – так и не понял, о чём ты хотел предупредить…

– Ваши военные секреты, Ваня… Разделяй уровни!

Рефлекторно зажмуриваюсь. Эту мысль я отгоняю уже давно:

– Ты… Том, просто скажи, какая конфиденциальная информация стала известна с… моей помощью. Обещаю, тебе ничем не грозит.

– Никакая. Я сам разделил уровни. Было бы некрасиво обыскивать тебя изнутри, да и сами сведения мне не очень-то интересны. Ваня! – сердится в ответ на моё никак не фильтруемое недоверие. – Даю тебе слово, я ничего не знаю.

– Хех. Самый искусный лжец и мастер обтекаемой стилистики даёт мне слово?

– Ты прав, не люблю это делать. Но если нужно… Переключаю, ребятам не терпится услышать продолжение истории!

***

Меня встречает заинтересованный гул. По отзеркаленной виртуальной картинке становится понятно, что донести удалось: и ударивший мне в лицо перемешанный с пылью весенний ветер, и запах только-только проклюнувшейся листвы, и солнечное выражение лица Ритки – в чём-то белоснежном, с волосами, что редкость, рассыпанными по плечам.

«Ну, я решил лихо разогнаться, отпустив руль, но, когда оборачивался, наблюдая за произведённым эффектом, не уследил за траекторией, с размаху въехал в поребрик и выпал на клубу с примулой. Конец истории».

Публика ликует. По-моему, так эксцентрично реагируют они просто от нечего делать. Или переборщили с кофе, может быть… Спохватываясь, проверяю «уровни». Вроде разделяются…

«Почему вы вспомнили именно этот эпизод?» – интересуется кто-то с обволакивающей интонацией.

«Не знаю… Я ничего не сломал, только испачкал куртку. Но… уж больно идиллический был денёк сам по себе».

«А девочка? Она поспешила на помощь?» – не унимается тот же любопытный. Если бы я не чувствовал исходящую от всех присутствующих фоновую хм… что ли, безусловную любовь (интересно, с чем связан такой эффект?), посчитал бы его вопросы назойливыми.

«Она меня даже поцеловала. В нос, – откровенничаю, старательно блокируя потянувшиеся за воспоминанием цепочки ассоциаций уже не из детства. – От неё пахло ландышами. Духами, с запахом такого лесного цветка…»

Необъятный ландышевый куст плывёт прямо в центре пространства, созданного телепатическим контактом, а мои собеседники, кажется, вереницей затянулись в хоровод вокруг него…

«Эй! А почему вам всё это интересно вообще? И зачем вы… в чём фишка таких сеансов?»

«Релаксация, обмен ассоциациями, стимуляция творческих процессов…» – объясняет уже знакомый обволакивающий «голос» (про себя, не особенно заботясь о том, буду ли «услышан», я даю его обладателю кличку Конферансье).

Кто-то как будто смахивает царство ландышей из поля зрения и водружает вместо него причудливую проекцию с разноцветными шариками, спрятанными в прозрачных желобках.

Конферансье поясняет: «Мирабилианская логическая головоломка. Нужно выкатить синий камешек за пределы системы».

«Оу», – не представляю, насколько спокойно у меня получается транслировать эту мысль, скрывая предвкушение захватывающего поиска решения задачи, завораживающей отсутствием какого бы то ни было прикладного значения…

Правда, если вращать трёхмерную композицию в разные стороны при помощи ментальных усилий у меня получается без труда, то увидеть закономерность…

«Подначивают, – вторгается Том. – У нас намного более развитое пространственное мышление, чем у землян».

«Игра длится семь секунд», – не пряча беззлобной снисходительности отмечает вкрадчивый собеседник.

Повозившись заявленное время и только усложнив конфигурацию (аудиторию это несказанно веселит), я выдыхаю в эфир:

«Сдаюсь. Планета супергероев, ёлки-палки… Поэтому у вас, как у куриц… голова всегда сохраняет вертикальное положение?»

Впокатуху – самое подходящее слово для описания реакции моих невидимых псевдодрузей. Даже начинаю поддаваться отчаянному порыву выкинуть ещё какую-нибудь глупость, чтобы замазать общую примитивность успехом окончательного клоуна.

«Сгорел сарай, гори и хата? – хмыкает Том. – Не надо их так развлекать».

«Расскажите мне о Мирабилисе», – решаю сменить линию поведения.

«На планете всем приходится становиться самими собой, это наша философия», – вещает Конферансье из-за пределов очередной анимации-галлюцинации: пачка окружностей одинакового диаметра и с общим центром, но расположенных в разных плоскостях.

«Но вы просто расспрашиваете обо мне и…»

«Скорее, читаем вас. Очень просто: вы любите своих друзей и головоломки».

«А вы… ну… Я не умею пока читать… Так что… как насчёт вас?»

«Вы не умеете спрашивать. Поэтому и не получается читать…»

«Стоп, – вмешивается Том, обращаясь к моему собеседнику… – закругляемся. Код сорок восемь».

30 марта 2099 года (просто чтобы не забыть)

– Этот тип – почему он так ко мне прицепился? – глаза привыкают к реальной обстановке, а мозг ищет причины, по которым нам пришлось прервать чат на самом интересном месте.

– Потому что это не он – это она. Моя бывшая коллега. И хронический оппонент… представлю тебя ей… если нашу планету сейчас не уничтожат.

– В смысле?

– Пойдём – увидишь.