Погребенные

Мгновение Аура колебалась. Не рановато ли открывать карты? И все же едва ли у Лисандра повсюду свои люди.

– Мы ищем одну старинную крепость или монастырь.

– В горах их десятки. Можете описать подробнее?

– Мы знаем только, что здание восьмиугольное.

– Как вы сказали? Восьмиугольное? – Мария просияла. – Я знаю такую крепость. – Она усмехнулась. – Очень хорошо знаю.

– И?..

– Я могу вас туда отвести.

– И много вы возьмете за свои услуги? – спросила Аура, нахмурившись.

– Какими деньгами вы собираетесь платить?

– Марками, фунтами – как вам удобнее.

Мария откинулась на спинку стула, заложив руки за голову.

– Сто марок в день. Триста – когда доберемся до цели. Ну и потом, когда вернемся в Сухум целыми и невредимыми, еще триста.

– Это просто грабеж! – выпалил Кристофер. Впрочем, непохоже было, что он очень возмущен.

– Десять в день, – предложила Аура. – И пятьдесят на месте.

Тяжело вздохнув, Мария наклонилась вперед, облокотившись на стол.

– Девяносто. И за это вам придется выслушать историю.

– Не думаю, что…

– Вы собрались в Сванетию, – перебила Мария Ауру, – имейте же терпение, послушайте кое-что о моем народе. Может, это легенда, а может, и самая настоящая правда – как посмотреть.

Мария жестом попросила хозяина принести еще три бокала вина.

– В те времена, когда сваны боролись с русскими, высоко в горах жили два старика-пастуха. Одного звали Ника, другого – Зика. Они решили, что помогут своей родине, только если убьют царя. Но оба знали, что во дворец им не пробраться, а потому придумали отчаянный план.

Пастух Ника отрезал себе ухо, а пастух Зика тем же ножом выколол себе глаз. Вдвоем они добрались до русской границы и разошлись в разные стороны. Вскоре после этого Нике встретился коршун. Коршун спросил его: «Кто это сделал с тобой, пастух Ника?» Тот ответил: «Я сам отрезал себе ухо, а пастух Зика выколол глаз».

Коршун так изумился, что сам стал рвать на себе перья. Потом он встретил в небе стаю воронов. Они спросили у него, что произошло. Коршун ответил: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика выколол глаз, а я выдернул себе все перья».

Вороны стали спорить о том, что произошло с пастухами и коршуном; они рвали друг друга когтями и клевали до тех пор, пока в живых остался всего один ворон. Он сел на ветку дуба. Дуб спросил, что произошло. Ворон печально ответил: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика выколол глаз, коршун выдернул себе все перья, а мы, вороны, поубивали друг друга».

Дуб так удивился, что вытянул ветки высоко-высоко в небо, и они угодили прямо в грозовую тучу. В тот же миг в дерево ударила молния, и вместе с ним сгорел почти весь лес. Лисица, спасаясь бегством, испуганно спросила, почему же случилась такая беда, на что горящий дуб ответил: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика выколол глаз, коршун выдернул себе все перья, вороны поубивали друг друга, а наш лес загорелся».

С горя лисица отгрызла себе хвост. Вскоре она повстречала в большом саду царевну. Та спросила, что произошло, и лисица ответила: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика ослепил себя, коршун потерял все перья, вороны жестоко расправились друг с другом, лес горит, а я откусила себе хвост».

Испугавшись, царевна выронила золотой кувшин, и он разбился на тысячу осколков. Она заплакала и побежала к матери. Царица ужаснулась, увидев дочь в слезах. Задрожав, она спросила, что произошло, и услышала в ответ: «Пастух Ника отрезал себе ухо, пастух Зика ослепил себя, коршун выдернул себе все перья, вороны истребили друг друга, лес сгорел, лиса себя изуродовала, а я разбила золотой кувшин».

Царицу охватила такая скорбь, что она выбросилась из окна вместе с дочкой. Когда царь узнал об этом, он, объятый горем, вынул из ножен длинную саблю и перерезал себе горло – как о том и мечтали пастухи Ника и Зика, когда пасли в горах своих коз.

Мария одним глотком осушила кубок и сказала:

– Мы, сваны, всегда были своенравным народом. Никто из горцев не сопротивлялся русским так долго и отчаянно, как мы.

– Если ваш народ так коварен, – отвечала Аура, – пожалуй, нам лучше остерегаться вас, Мария. И не соглашаться на ваши условия вот так с ходу. Пятнадцать марок в день. – Она невозмутимо улыбнулась и протянула сванке руку.

Рассмеявшись, Мария пожала ее.

– Только что вы наняли лучшего проводника на всем Кавказе.

– Другие проводники в порту говорили о себе то же самое.

– Они врали. А я никогда не вру.

Аура робко отхлебнула из своего кубка. Вино оказалось превосходным – сухое и необычайно крепкое. Не выпуская кубок из рук, она наблюдала, как Кристофер пристально смотрит на Марию. Та не отводила взгляда, но ресницы ее подрагивали. Может, не такая уж она жесткая и неприступная, какой хотела казаться?

– Мы собираемся выехать рано утром. Сможете достать трех лошадей до рассвета? – громко и отчетливо произнесла Аура.

– Само собой, – ответила Мария и назвала цену, за которую у себя на родине Аура могла бы купить три пары лошадей вместе с экипажами.

Нехотя согласившись, она встала из-за стола.