Погребенные тайны (в сокращении)

Через секунду на экране появилось новое окно. Это был вебсайт с баннером наверху: «Camfriendz — мы живем в реальном времени!»

На сайте были открыты окошки с видео. На каких-то — второразрядные знаменитости вроде Пэрис Хилтон. На других — девочки-подростки в коротких топиках, с ярко накрашенными глазами.

Дороти пощелкала кнопками, поводила мышкой, ввела какой-то текст, промотала назад, пощелкала снова. На экране появилась фотография Алексы.

Похоже, школьное фото, она на нем была помладше, чем сейчас.

Над фотографией зеленые буквы: «Войти».

Дороти щелкнула по ним, и всплыло окно ввода пароля. Она ввела логин и пароль, указанные в письме. Сначала ничего не происходило. Дороти придвинула к себе свой ноутбук, а мы с Маршаллом склонились над экраном, чтобы лучше разглядеть.

Затем на экране появилось большое окно с еще одной фотографией Алексы.

Но теперь было похоже, что фото сделано недавно. Глаза у Алексы были закрыты, под глазами от размазавшейся косметики темные круги, как у енота. Волосы всклокочены. Вид ужасный. И тут я понял, что это не фото, а видео. Можно было уловить еле заметные движения: она шевелилась во сне, а свет был странный, зеленоватый, словно от инфракрасной камеры, — значит, она где-то в темноте.

Громкий металлический голос:

— Алекса, пора поздороваться с отцом.

Мужской голос. И говорит с акцентом — возможно, восточноевропейским.

Глаза Алексы распахнулись во всю ширь, рот приоткрылся.

Маркус охнул.

— Она жива. Боже милостивый, она жива!

Глаза у Алексы забегали туда-сюда. Она проговорила:

— Папа?

Маркус вскочил и крикнул:

— Лекси! Детка! Я здесь!

— Она вас не слышит, — сказала Дороти.

Усиленный микрофоном голос произнес:

— Можешь говорить, Алекса.

Слова у нее рванулись неудержимым потоком, пронзительным криком:

— Папа, пожалуйста, они меня за…

Звук ее голоса резко оборвался, и другой голос, с акцентом, сказал:

— Говори точно по тексту, Алекса, или тебе больше никогда не придется говорить с отцом — и ни с кем другим.

Она уже кричала — глаза вытаращены, лицо раскраснелось, голова мотается из стороны в сторону, но не слышно ни звука, а через десять секунд окно стало черным.

— Нет! — воскликнул Маркус и пулей взлетел с кресла.

— Ссылка уже не работает, — сказала Дороти. Вместо видео в окне опять появилась Алексина школьная фотография. — Она не выполнила инструкции.

Я взглянул в ноутбук Дороти, увидел столбцы белых цифр, мелькающих на черном фоне.

— Что там у тебя? — спросил я. — Можешь сказать, откуда был сигнал?

Она покачала головой.

— Похоже, что CamFriendz расположен на Филиппинах. Это тупик. Сами эти парни могут находиться в любой точке земного шара.

Маркус зашатался и сел.

— Они ее убили, — сказал он.

— Нет, — сказал я. — Им нужен выкуп.

Дороти извинилась и сказала, что оставит нас наедине. Вытащила из своей сумки «Гуччи» еще один ноутбук и уселась за работу возле входа в кухню — пыталась выудить адрес IP.

— Вы ведь ожидали чего-то подобного? — спросил я.

— Каждый день, Ник, — грустно ответил Маркус.

— После того что случилось с Алексой в «Чеснат-Хилл-молл»?

— Да, — тихо проговорил он, глядя прямо перед собой.

Я так же тихо сказал ему:

— Если они выйдут на контакт и потребуют денег, я знаю, вы захотите сразу же их отдать. Но пообещайте мне, что этого не сделаете. Только после того, как посоветуетесь со мной, и мы позаботимся, чтобы все прошло как надо.

Он по-прежнему смотрел прямо перед собой.

— Вы ведь не звонили в полицию, да? — спросил я. И тут же перебил его, пока он не успел ничего сказать. — Я не люблю, когда мои клиенты мне лгут. Я взялся за эту работу ради Алексы, но, если еще раз узнаю, что вы мне солгали или что-то скрыли, я от нее откажусь. Понятно?

Он долго смотрел на меня, часто моргая.

— Я даю вам амнистию на все, что вы сказали и сделали до сих пор, — продолжал я. — Но с этой минуты еще одна ложь — и я отказываюсь от дела. А теперь еще раз: вы звонили в полицию?

Он помолчал. Потом, закрыв глаза, покачал головой:

— Нет.

— Хорошо. Это уже что-то. Почему не звонили?

— Потому что знал, что они сразу подключат ФБР.

— И что?

— А ФБР нужно только одно — упрятать меня в тюрьму.

— Но почему? У них есть основания?

Он поколебался. И сказал:

— Да.

Я посмотрел на него.

— Если вы мне сейчас же все не расскажете, я ухожу.

— Ты не можешь бросить Алексу.

Я встал.

— Уверен, ФБР сделает все возможное, чтобы ее найти.

— Погоди! — сказал Маркус. — Ник, выслушай меня.

Я обернулся:

— Да?

— Даже если они затребуют выкуп, я не смогу заплатить. — На лице у него читались и унижение, и злость, и печаль одновременно. — У меня ничего нет. Ни цента. Я разорен.

— У вас на десять миллиардов долларов активов под управлением.

— Было. Ничего не осталось.

— Это невозможно. — Я вскинул голову. — Что случилось?

— Шесть-семь месяцев назад мой генеральный директор заметил что-то настолько странное, что даже подумал, будто по ошибке открыл неправильный отчет. Он увидел, что все наши акции проданы. Все поступления выведены вместе с остатками наличных.

— Куда выведены? Кем?

— Если бы я знал, я бы их вернул.