Погребённые заживо

Торн поднял глаза на девушку. Во всем ее облике должен был по идее читаться страх и напряжение, разочарование и отчаяние. Однако в тот момент, при ярком свете, он видел перед собой всего лишь розовощекого ребенка, шум дыхания которого внезапно перекрыло мерное гудение холодильника. И все же за темным макияжем и погрызенными ногтями Торн чувствовал всепоглощающую боль и страдание.

И он видел, что от вранья ей не стало легче.

— Это я тоже не могу сказать наверняка.

Джульетта кивнула, оценив его честность.

— И я не могу, — ответила она.

Глава двадцать третья

— Амин Латиф был моим племянником, — сказал водитель. Он кивнул на парней на заднем сидение. — А это мои сыновья, двоюродные братья Амина.

Наконец мужчины, сидевшие по бокам, посмотрели на Фаррелла. У одного была бородка клинышком, одет он был в кожаную куртку. Второй был тщательно выбрит, в маленьких круглых очках, волосы волной спускались ему на лоб. Фаррелл подумал, что ни один из них не похож на крутого парня. Но оба казались достаточно сильными и крепкими, и смутное чувство страха стало жечь Фаррелла изнутри.

— Похоже, ты сейчас обделаешься, — сказал тот, что с бородкой.

С тех пор как они уселись рядом с ним, Фаррелл провел десять томительных минут в ожидании самого худшего. Он представлял, что машина вот-вот съедет с дороги и завезет его куда-то в безлюдную промышленную зону. Он знал наверняка, что у его спутников с собой ножи.

— Каково оно? — спросил тот, что в очках.

На самом деле водитель направил машину на большую парковку у развлекательного комплекса. Фарреллу показалось, что он узнал место. Кажется, он тут однажды играл в боулинг или ходил сюда в кино. «Шевроле» наконец остановился в дальнем углу у пиццерии, в стороне от остальных машин. Подальше от света.

— Я мог бы отлично повеселиться, опробовав на тебе лезвие. — Лицо мужчины в очках было всего в нескольких сантиметрах от лица Фаррелла. Адриан ощущал запах жевательной резинки у него во рту. — И делал бы это очень медленно. В нашей семье все мужчины — прирожденные мясники. Понимаешь, к чему я веду?

— Он знает, как правильно освежевать животное.

— И даже этим ты не искупишь то, что сделал с Амином… даже близко не искупишь. То, что ты сделал с ним, прежде чем его убить.

Фаррелл услышал свой голос: «Пожалуйста». Чувствовал, как его всего кидает в жар, и вздувается каждый сантиметр его кожи.

Громила-водитель с трудом повернулся на сидении.

— Ладно, давайте остынем. Никто никого не будет резать. — Он ткнул пальцем в Фаррелла. — Ты сядешь в тюрьму, в этом можешь не сомневаться. Так ты заплатишь за Амина: годами, десятилетиями будешь дышать спертым воздухом и срать там, где ешь. И всякий раз бояться неизвестности, когда какой-нибудь азиат посмотрит на тебя в столовой или во дворе для прогулок. Уяснил?

Фаррелл кивнул. Впереди, сквозь струи дождя на ветровом стекле, он видел небольшую группу людей, толкающихся у входа в кинотеатр. До них от машины было метров двести.

— Но ты должен сделать выбор: ты сядешь в тюрьму или ты сядешь в тюрьму после того, как из тебя выбьют все дерьмо. — Он посмотрел на мужчин по бокам от Фаррелла, потом опять на юношу. — Потому что я разрешу им избить тебя. И честно говоря, я, скорее всего, даже помогу им в этом. Вот такие дела… Не очень большой выбор, я бы сказал.

Дрожь в голосе мальчишки, когда он открыл рот, лишь усугубила положение. Страх поднимался внутри большой волной, подпитываясь самим собой.

— Чего вы хотите?

— В ту ночь, когда убили моего племянника, с тобой были двое, — ответил водитель. — Они могли остановить тебя, но предпочли остаться в стороне в роли наблюдателей. Возможно, в конце концов полиция их и арестует, но даже в этом случае эти два ублюдка не получат сполна то, что заслуживают. Они наймут шустрых адвокатов, может, даже шустрых азиатов, заручатся симпатиями присяжных и не сядут за убийство. Им дадут по нескольку лет тюрьмы, но этого слишком мало.

— Они так же виновны, как и ты, — заявил мужчина в очках.

— Даже гораздо больше тебя, парень.

Водитель замахал рукой, прося тишины.

— Мы хотим встретиться с ними до того, как их арестуют, — вот какая штука. Если против них бессилен закон, тогда мы сами возьмем правосудие в свои руки. Поэтому нам необходимо знать, кто они. — Он посмотрел Фарреллу в глаза, поднес большой палец ко рту и стал грызть ноготь. — Ты можешь молчать — дело твое, но зачем тебе из-за них страдать? Терпеть избиение? Ты получишь и срок, и по зубам, а что получат они? Мне кажется это глупым. Каких благодарностей ты ждешь за то, что выгораживаешь этих ублюдков?

— Если ты дурак, значит, то, что происходит с тобой сейчас, может произойти опять. Еще и еще, пока ты будешь за решеткой. — Мужчина с вьющимися волосами снял очки и краем футболки протер стекла. — Мы и там до тебя доберемся. Если захотим наказать тебя, сделаем это, когда пожелаем.

— Скажи, как их зовут, — сказал водитель, — мы высадим тебя у полицейского участка и уедем.