Погрешность

Оказавшись на улице, девушка садится в свой лимонный «Опель Мокко» и плавно трогается с места. По дороге заезжает в МакАвто, берет самый большой и крепкий кофе. Голова раскалывается, но не от похмелья — нет. Она ломится от мыслей. Тело натянуто словно струна, оно еще помнит небрежные, но довольно твердые касания. Перед глазами Громов. Что за наваждение? Почему он опять появился в ее жизни подобно зависимости? Кажется же, прошло три года. Три года, но ничего не изменилось. Она все так же искренне любит этого человека. Сходит по нему с ума. А он все так же напоминает ей ледяную глыбу. Неприступную. Молчаливую.

2(2)

В репетиционном зале Никольская приступает к разминке. До спектакля осталось чуть больше месяца, мама права, получить главную партию почти сразу после академии сродни чуду, и, наверное, она действительно не ценит этого подарка судьбы. Пытается настроиться, но мысли далеко, слишком далеко от нежной Одетты.

Руки кажутся неподъемными, все движения получаются картонными, кривыми. Худрук, пришедший на репу лично, кричит, нет, бьется в истерике, в какой-то момент ей прилетает указкой по плечам, которые она никак не может расправить. Грудь сжимается, ее душат воспоминания. И все по кругу, взмах руки, вторая позиция, неловкое падение. Нервы на пределе, вокруг ее персоны разворачивается настоящий скандал. Ей необходимо собраться.

— Арабеск, твою мать! — вновь крики. — Выйди, пошла вон отсюда. Приди в себя!

Звенящая тишина закладывает уши. Никольская оказывается за дверью репетиционного зала, накрывая лицо ладонями. Спустя несколько минут решительно возвращается в зал, приносит извинения.

Музыка нарастает, Ульяна старательно исполняет свою партию, кружит над полом, преодолевая свой предел. Когда все заканчивается, чувствует себя неживой. Выжатой, полностью обессиленной морально.

На выходе из театра ее догоняет Лизка. Небрежно хватает под локоть, печально улыбается.

— Что с тобой? — подстраивается под шаг подруги.

— Не знаю. Все из рук валится.

— Куда ты вчера пропала?

— Лиза, это настоящий кошмар.

Ульяна облизывает сухие губы, отводит взгляд в сторону.

— И?

— Вчера в клубе я встретилась с Громовым.

— С кем? — Лиза зависает на пару минут, пытаясь отыскать в своей памяти до боли знакомую фамилию. — Подожди, так он же в Штатах.

— Видимо, вернулся. Он меня не узнал. Представляешь?

— Ну, так-то ты очень изменилась с академии.

Самарина училась с Ульяной в одной академии, у них были совместные классы и слишком поверхностная дружба. У Никольской такая дружба была со всеми, потому что все они были соперниками, она почти не помнила времена, когда не стояла у центрального станка, не помнила и совершенно не хотела вспоминать. Дружба и все эти девичьи радости могли легко сбить ориентир. Она яростно хотела доказать матери, что может. Ульяна отчаянно хотела услышать в свой адрес похвалу, но маме всегда было мало. Всегда.

— Может быть. Наверное, я себе напридумывала, как и тогда.

— Пошли перекусим.

— Идем. Во сколько вечерняя?

— В шесть. Как хорошо, что завтра понедельник. Умираю уже, хочу просто поваляться в кровати. А ты чем займешься?

— Судя по тому, как я сегодня отожгла, буду впахивать.

— Ужас какой. Никогда тебя не понимала…

Лиза пожала плечами, и девушки направились к недалеко расположенному вегетарианскому кафе.

Самарина всегда была такой, без претензий. Ее устраивали ее партии, она не стремилась в примы, и Ульяна зачастую не понимала, для чего вообще Лизка пошла в балет. У нее были шикарные данные, выдержка, сила воли, но не было никаких стремлений. Она и в театр-то попала по случайности. По той же самой случайности они стали общаться. Никольская тогда тоже только пришла, заметила знакомое лицо. Лизка подошла первой, начала разговор о какой-то ерунде так, словно они старые друзья. Поначалу Уля не понимала этого общения, ей вечно казалось, что Самарина вот-вот выкинет какую-то гадость. Так прошло полгода. Подставы не последовало, а вот их отношения в корне изменились. Стали поистине дружескими.

— И что будешь делать? — Лиза вытерла пальцы салфеткой, с любопытством посмотрев на подругу.

2(3)

— Не знаю. Но мне кажется, что мы еще не раз увидимся.

— Это же отлично!

— Не уверена. Вообще-то у меня свадьба через два месяца.

— Ты сказала Максу «да»?

Ульяна неуверенно кивнула, а подруга громко выдохнула воздух.

— Серьезно?

— Более чем.

— Да, дела, подруга. А что, если… что, если в этот раз у тебя все получится с Громовым? Вдруг он вернулся не просто так?

— А я ничего от него не хочу. Мне он не нужен.

— Ну-ну.

— Хотя, ты знаешь, кое-что я все-таки желаю.

— Что именно?

— Хочу, чтобы ему было так же плохо, как и мне когда-то.

— Теперь ты его окрутишь? А то что он там все где-то бегает!

Ульяна заливисто рассмеялась, несколько раз покивав.

— Возможно. Как он мне тогда сказал, между нами ничего не может быть? Вот и посмотрим. Надолго ли его хватит.

— Слу-у-ушай, — встрепенулась подружка, — а если у него кто есть?

— А мне, Лизонька, совершенно нет до этого дела.

— А как же Макс?

— А он ничего не узнает. Ближайшие три недели мой будущий муж будет в командировке.