Погружение

Ветер стих, роняя мусор на асфальт, и мы опять почувствовали слабый сладковатый запашок. В новостройках, где огромные торговые центры стоят на удалении от проезжей части улиц и магистралей, с вонью чуть полегче. Но в старом городе, где небольшие магазинчики с отключенными холодильными установками находятся в десятке метров от осевой, запах гниющей плоти был гораздо сильней. На проветриваемых местах трупы и остатки органики, скорее всего, уже разложились полностью или были уничтожены воронами, собаками и кошками… В камерах промышленных холодильников гниль будет лежать до тех пор, пока не отвалятся проржавевшие двери. Долгая история, нескоро бывшая столица сибирского края станет пригодной для проживания.

– Там большой парк рядом, с аттракционами. И здание администрации, а в проезде стоит памятник Дзержинскому, – вспомнила Глебова. – Это дальше, не проехали.

– Правильно, едем к начальнику ВЧК. Сидеть – оно, конечно, хорошо… Гляну, что за углом, не хочу больше нарываться. А ты жди сигнала.

Пройдя по правой стороне улицы, я выглянул и тут же отпрянул, оглянувшись на стоящую поблизости машину. Екатерина, открыв водительскую дверь, внимательно смотрела на меня. Я показал руками нижние ножницы, а потом опустил большой палец вниз – задница, опасность! Катя выскочила. Молодец, со стволом.

– Тихо будь. Глянь справа.

Она осторожно высунула голову, присмотрелась, шевеля губами так, словно пересчитывала, и выдохнула:

– Собаки…

– Не только.

Большая стая молча сидела возле одного из домов полукольцом, задрав голову к окнам. Наверняка они появились недавно, когда стрельба стихла. Сводный отряд, породы самые разные, но все средние и покрупней, хилых малоросликов сами же сожрали. Быстро они набежали, резко… Хищники словно ждали, когда им под лапы кто-то свалится. Никто не лаял. Вожаков было двое: седой алабай и овчарка размером с телёнка, держатся очень уверенно – хозяева мёртвых улиц…

Ясно было, что одичание состоялось, человек им нужен исключительно в качестве добычи. Эти зубастые твари не будут попрошайничать и умильно заглядывать в глаза, зато точно схряпают тебя при первой же возможности. Много их, штук двадцать. Старики, говоришь? Попробуй тут, выйди на улицу! Только внутри автомобиля, только с защитой! Я ещё раз оглянулся – машина рядом, двери открыты, так что успеем драпануть с запасом.

Вдруг что-то там лязгнуло, громыхнуло, с силой ударившись о тротуарную плитку, пыль поднялась облаком ввысь, и в ней, быстро затихая, возник предсмертный вой раненого зверя. Да это же телевизор взорвался, старый, ламповый!

Бух! Ещё один предмет полетел вниз! Промазал метатель! Псы, подлетевшие было к луже крови, растекавшейся возле поверженного товарища, вовремя расступились.

Через пару секунд в проёме окна очередного исторического здания наискосок от нас появился силуэт человека. Синяк спокойно уселся на подоконник, нагло свесил ноги в растоптанных кроссовках и дразняще помахал одной. Свора нервно заметалась, подвывая от злобы и алчности.

– Херцы-берцы, да он охотится, Катя.

Сюрреализма сцене добавляли синтетические пальмы в кадушках, расставленные тут и там на тротуаре. Хотел бы я посмотреть на чиновника, придумавшего этот пластиковый колхоз.

Отважный синячина был полностью одет, и опознать его можно было только по дикому облику. Заросший, грязный, с особым выражением лица – удивительно спокойным, даже отстранённым, когда он не видит нормального человека, конкурента в борьбе за доминирование в этом новом мире. Собачки для него – корм, источник свежего мяса, не испорченного гниением животного белка.

Я чувствовал, что в голове закипает. Немыслимо это – наблюдать за столь странной и страшной охотой. Синяк повернулся спиной и сделал вид, что собирается прыгнуть вниз, стая тут же собралась для ловли. И тут он ловко развернулся, в руках сумасшедшего оказался кирпич, с огромной силой пущенный им точно в цель! Страйк! Ещё одна псина! Я быстро глянул на бледную Глебову – та, сидя на корточках, глядела на бойню как загипнотизированная.

– Да сумасшедшие ли они? – прохрипел я.

Катя энергично кивнула. Чему?

Ну их к лешему, пожалуй, стоит этот замес объехать по Ленина, не наша проблема.

Но синяк распорядился судьбой по своему усмотрению. Встав во весь рост, он громко завыл – точно так же, как ревели его соплеменники в Енисейске. Эхо, отражаясь от стен, понеслось по проспекту.

– Твою мать!

Если он рявкнет ещё раза три, то в короткий срок в округе соберётся целая орава таких же чертей, которые, ничуть не опасаясь псарни, зажмут бегающую еду в кольцо. Классическая замануха в сочетании с загонной охотой. Учитывая, с какой точностью синяки научились бросать в цель убийственные предметы, завидовать собачкам не приходится. Шести-семи помощников синяку хватит. А нам тут работать, между прочим.

Нет, это просто чудный город!

– Лёша, ты же не собираешься…

– Подвинься, Катя, – бросил я резко, уже пристраивая ствол. – Вот же сучара, дружков приглашает на пир!

– Ты действительно хочешь…