Погружение (ЛП)

Я снова дернулась, и он надавил рукой на мою поясницу, прежде чем убрал ее. Знаю, он хотел, чтобы я сказала что-нибудь об этом, но я не стану потакать ему.

— Я сниму первую игру. Ты вторую, — сказал он, готовя камеру и делая пробные снимки.

Девушки уже были на корте, разминались. В старой школе я никогда не уделяла внимание волейболу, никогда не ходила на игры. Я думала, что мне будет безумно скучно, но как только началась игра, я обнаружила, что кричу и подбадриваю команду так громко, как никто из болельщиков. Это была захватывающая игра, и я испытывала глубокое уважение к девушкам, которые с силой подбрасывали мяч над сеткой. Я бы хотела быть такой же сильной.

Я почти не осознавала, что Кэл двигался cбоку, делая фотографии, но в какой-то момент я заметила, что он был чуть ли не на линии огня. Ну, так было бы, если бы одна из игроков забросила мяч в аут. Я надеялась, что она это сделает. Я надеялась, что мяч ударит его прямо в лицо.

Она была слишком талантлива. Мяч приземлился прямо в углу внутренней линий. Я бы назвала этот удар «высококлассный». И Кэл, конечно, сделал идеальную фотографию мяча, летящего в него, правда, игрок на заднем плане немного не в фокусе — все еще вытянута вверх с поднятой рукой. Во время тайм-аута он показал мне экран камеры. Признаю, это был прекрасный снимок.

— Возможно, ты должен сделать все снимки, — сказала я. — Я не дружу с камерой.

— Тогда почему ты присоединились к ежегоднику? — спросил он.

— Ну, я приличный писатель, — ответила я. — Я просто подумала, что напишу все заголовки, страницы резюме и прочее.

Он кивнул.

Я подумала, что пришло время задавать вопросы. Я должна убедиться, что ни затопила его вопросами, и что он не начал чего-либо подозревать. Я хотела, чтобы он думал, что я искренне заинтересована его потрепанной жизнью.

— Так чем ты занимаешься в школе, помимо уроков? — спросила я.

— Ну, для начала, ежегодником, — ответил он.

Я мило улыбнулась.

— Также я в команде по плаванию, — сказал он.

— О, вот почему у тебя такие руки, — ответила я.

Ему понравился такой комментарий. Я знала, что так и будет. Его тело раздулось от лести.

— Да, я много плаваю, даже когда не соревнуюсь.

Что бы это значило?

— Это вроде своеобразной терапии? — спросила я.

— Я не знаю, — ответил он. — Никогда не думал об этом. Говоря о терапии, что с тобой случилось сегодня в коридоре? Я слышал, как кто-то сказал, что ты упала в обморок.

Я слегка покраснела и отвела глаза.

— Ничего, — пробормотала я.

— Обморок — это не «ничего» — давил он. — Ты больна или что-то еще?

Мне было неловко. Вопрос вышел суровым и обличающим. В его тоне не было ни капли озабоченности или сочувствия, но потом я посмотрела на его лицо. Он был полон беспокойства, или, может быть, парень просто очень хорошо притворялся.

Я не знала, должна ли признаться ему. Это сделает меня слабой в его глазах и слишком уязвимой. Тогда я подумала, что это могло бы пойти мне на пользу. Каким-то больным, образом, но он бы хотел услышать все о случившемся, симулируя участие, пока убеждал бы меня в своей обеспокоенности. Теперь я не знала, как он использует эту информацию в будущем.

— У меня бывают приступы паники время от времени, — призналась я.

Он молчал, и я мялась в нерешительности на своем месте.

— Из-за чего? — спросил он.

— У меня тяжелый случай клаустрофобии, — объяснила я. — И да, знаю, я была в коридоре. Не в шкафу и тому подобное. Но у меня случился приступ. Я на самом деле не знаю, что послужило тому причиной.

Это была ложь. Я сходила с ума ото всех милых, напуганных девушек, которых видела. Или представляла. Я не могла вспомнить. Я просто знала, что что-то молчаливое и злое происходило в этой школе, и мое тело отключилось из-за этого, защищаясь.

Кэл выдохнул.

— Полагаю, ты не занимаешься всей этой «заниматься-сексом-в-машине» фигней.

Я уставилась на него, потрясенная.

— О Боже, я просто пошутил, — сказал он быстро. — Это задумывалась как шутка.

Я не знала, что сказать, поэтому просто ответила:

— Я пойду, возьму себе попить.

Он поймал меня за руку, когда я встала.

— Брук, я сожалею. Это, правда, была дерьмовая шутка.

Я проигнорировал его извинение, сосредоточив внимание на том факте, что он назвал меня «Брук». Впервые. Он обращался ко мне десятки раз в коридоре. Всегда «Бруклин». Теперь я была просто «Брук». Он знал, что все испортил, и ему пришлось ускорить свои планы. В течение короткого периода, я думала, что больше никаких игр не будет. Больше он не заставит меня трудиться, чтобы попасть в его небольшой клуб. Он не хотел упускать возможность обладать мной, особенно если он мог стать свидетелем панической атаки как результата.

— Все нормально, — сказала я. — Но я действительно хочу пить.

Кэл вскочил и сунул фотоаппарат в мои руки.

— Я схожу. Ты останешься здесь, — сказал он. — Что тебе принести?

— Просто воды, — ответила я, глядя на камеру. Я надеялась, что он не ожидает, что я стану фотографировать пока его не будет. Я даже не знаю, как пользоваться этой монстрообразной штукой.

— Хорошо, — кивнул он и поспешил к палатке.