Погружение (СИ)

На «Путорании» развернули мобильную реанимацию. Вокруг покойников суетится целая бригада медиков.

— Что вообще происходит? Им нужен морг, а не реанимация! — Он так и знал, что среди них есть симулянт. Один? Или два? Или все?! Да, что же это такое? Им всем проводят какие-то процедуры. Ставят капельницы, подключают к аппаратам искусственного дыхания.

Ему что-то говорят. Но он не в состоянии оторваться от неправдоподобного зрелища.

— Не надо мне мешать! Вы не понимаете! Там! Убийца!

Его заставили лечь на носилки. Только тогда он перевел взгляд на говорившего с ним доктора.

— Вы испытали сильнейшее нервное потрясение. Расслабьтесь, сейчас Вам поставят укол. Это Вас успокоит.

Герман пришел в ужас, увидев шприц. Перевел взгляд со зловещего инструмента на врача. Лицо скрывала медицинская маска, волосы забраны под шапочку. Только глаза. Это глаза Тамилы! Неужели, вот так просто? Смерть от её руки настигла его после спасения? Он попытался вырваться, но кто-то сильный крепко удерживал его. Он хотел кричать, но мешала кислородная маска. Герман почувствовал укол в сгибе локтя.

Больно!

Впрочем уже не важно, — мир вокруг завертелся. Всё быстрее, быстрее, и.… Темнота.

ЧАСТЬ 2 ИДЕАЛЬНЫЙ ПАЦИЕНТ. Глава 36 Встреча.

Как выглядит рай? Птички и цветочки, журчащие ручейки и фонтанчики, тёплый ветер, ласковая тень деревьев. При этом все вокруг счастливы и улыбаются.

Что ж, возможно Герман и попал в рай. Только его это почему-то не радовало. Вот уже битый час он сидел с отрешённым видом на садовой скамейке посреди этого благолепия, тупо уставившись в одну точку. Мысли его витали далеко, так далеко, что могло показаться, будто он существует сам по себе, а они сами по себе. И блаженная улыбка, прилипшая к лицу, вовсе не говорила о том, что ему хорошо. На самом деле, ему было никак.

Если бы не его странная неспособность к самоанализу, то возможно он заметил бы, что у него в голове тишина. Та противоестественная тишина, когда не звучит внутренний монолог. Он не слышал в голове не только чужих голосов, что можно было бы рассматривать как признак психического здоровья, но и своего собственного.

Одет он был в забавную больничную пижаму. Однако, это нисколько его не удивляло, да и вообще не заботило. В санатории, почему-то он был уверен, что это санаторий, было очень мило. Умиротворение во всём. Улыбчивый медперсонал. Тишина и покой. Что ж, возможно это и есть рай?

Последние дни он лишь изредка общался с другими людьми. В такие моменты Герман слегка оживлялся, кое-как поддерживал разговор. Но стоило собеседнику прерваться, в голове вновь восстанавливалась тишина, а следом наступала апатия. В таком состоянии он не способен был взять инициативу и завязать новый разговор. Так и молчал, пока к нему снова кто-нибудь не обратится.

На этот раз из оцепенения его вывел голос санитарки:

— К Вам гости! Герман, смотрите-ка, кто пришёл.

Герман нехотя приподнял голову и с безразличием поглядел исподлобья. К нему приближались его недавние соратники: мистер Спенсер и доктор Тамила Рэдбор. Герман с недоумением переводил глаза с одного на другого.

«Что ж, они всё-таки живы. Но зачем они здесь?»

В безмятежный, настоянный на цветах и травах воздух ворвался свежий ветерок, неся в себе тревожность внешнего чуждого райскому саду мира.

Выглядели посетители вполне довольными и здоровыми. На лицах искренние улыбки. Спенсер протянул Герману коробку дорогого шоколада и пожал руку. Женщина вручила букет цветов. Герман посмотрел на цветы, потом на клумбу рядом. Глуповато улыбнулся. Тамила перехватила его взгляд и констатировала:

— Не могла же я прийти с пустыми руками.

— Хорошо тут у вас! — сказал Спенсер, осматриваясь: — Так бы и завис здесь на недельку.

— Добро пожаловать, оставайтесь, — вежливо, но безразлично отреагировал Герман.

— О, да Вам полегчало, — засмеялся Спенсер, — я задержусь здесь, но не так надолго. Я счёл необходимым лично объяснить суть произошедшего с нами в последней экспедиции.

— Уж будьте любезны, — безвольно промямлил Герман.

Посетители принесли с собой вкус и запах былых переживаний. Нет, он ничего и не забывал, но с их приходом воспоминания вновь приобретали смысл. Как будто им добавили цветности и контрастности. А абстрактный страх снова становился реальным.

Вдруг очнулся и зазвучал внутренний голос. Сначала очень тихий и робкий, он всё настойчивее задавал забытые было вопросы: «Кто убийца? Почему все живы? Зачем они здесь?»

— Рассказывайте.

Глава 37 Рассказ соратников

— Могу только предположить, какие гипотезы понастроили Вы в своём воображении по поводу недавних событий, — в качестве извинения, хотя, возможно, просто для связанности повествования начал Спенсер: