Погружение (СИ)

— Но, давайте я напомню, с чего всё началось. — Он достал из папки какие-то бумаги: — Это подписанное Вами приложение к нашему Договору. Оно, кроме прочего, предусматривает отказ от ответственности за возможные проблемы при погружении. — Спенсер убедился, что Герман его слушает и продолжил: — Почти в самом конце есть подпункт 16.2/13 о медикаментозном отключении сознания в случае чрезмерной психологической нагрузки, угрожающей здоровью или жизни клиента, — Спенсер протянул бумаги Герману, но тот никак не отреагировал: — Конечно, Вы не дочитали до этого места. Никто не дочитывал.

— Всё было выполнено в соответствии с протоколом. И, да, я имею нужную медицинскую квалификацию, — вставила Тамила.

— Лично я, принял лекарство сам. У меня оно было с собой, замаскированное под назальный спрей, — Спенсер ступил на приятную тему о себе любимом: — Это давало мне ощущение контроля над своей судьбой. Такая вот маленькая привилегия.

— Мусульмане не могли подвергнуть себя даже мнимой смерти собственными руками. Им сделала инъекции я, — сказала Тамила.

— Как-то неубедительно у вас получается. Почему бы обоих арабов не отключить одновременно?

— Они сами так захотели. Вернее, старик настоял. Он тоже пытался держать всё под контролем. А страдал он по поводу своего молодого друга вполне искренне, поскольку не очень-то надеялся на спасение.

— Допустим, что так всё и происходило. Но объясните, почему все эти процедуры проводились втайне от меня? Почему меня не усыпили как всех? И как получилось, что я оказался брошен один на «Сфере»?

— Вам, как наименее осведомлённому, дали препарат в первую очередь. Под видом таблетки от головной боли и проследили, чтобы Вы её проглотили. Но вопреки ожиданиям, на Вас препарат оказал обратный эффект. Вместо торможения всех жизненных процессов, у Вас началось сильное нервное возбуждение, и развился параноидальный психоз. Невозможно было даже предположить Вашу реакцию на процедуры с остальными членами экипажа.

— Я наблюдала Вас всё оставшееся время. Взывать к Вашему разуму было бесполезно. Я пробовала. Не смогла я, и дать Вам антидот. Вы стали настолько подозрительным, что даже воду пили исключительно из закрытых бутылок, а уже початую никогда не выпускали из рук.

— В какой-то момент я решила, в целях экономии воздуха, отключить и себя. Оставляя на борту Вас одного мы, конечно, сильно рисковали, — она секунду помолчала и добавила: — Жаль, что Вы не впали в анабиоз как все. Команда в этом случае могла бы продержаться лишних двенадцать часов. Ну не убивать же Вас было, в самом деле!

— Вы ничего не сказали о Капитане, — напомнил Герман и снова недоверчиво поджал губы.

— Капитан попросил меня сделать ему укол когда Вы спали. Он был на сильном взводе. Его мистические религиозные переживания взяли верх над чувством долга. Он стыдился, что не может по традиции остаться на капитанском мостике до последнего. Кстати, на днях он попросил списать его на берег. И ему пошли на встречу.

— После того как «Сферу» подняли на борт «Путорании», всех членов экипажа реаниматологи успешно вывели из состояния анабиоза.

— Мы все прошли несложные восстановительные процедуры и уже вернулись к привычной жизни. Вот только Вам, потребуется некоторое время на реабилитацию, — Тамила сделала паузу и, как бы решившись, наконец, закончила: — При обследовании вашего состояния уже здесь, в этой клинике выяснилось, что причиной нестандартной реакции стала неявная шизоидная эмболия. Эта болезнь почти никак не проявлялась до известных событий. Вероятно, она даже делала Вас в чём-то особенным, например, Ваши взаимоотношения с видеокамерой. Увы, именно болезнь сделала Вас таким неотразимым перед объективом.

Герман слушал, переводя бесстрастный взгляд с одного собеседника на другого. Со стороны могло показаться, что он просто воспринимает их слова как данность.

Однако, мысли его следили не за нитью рассказа, а шли как бы параллельно: «Что же там на самом деле произошло? Мистический ритуал? А что сталось с Салимом? Уехал? Пусть рассказывают, что угодно, проверить, правда ли это, невозможно. Вдруг, меня опять обманывают? Все члены экипажа как-то связаны. Возможно тайной погружения. И только я, Герман для них посторонний. Может оказаться, имитация смерти экипажа в глубинах океана и являлась главной целью экспедиции? А я им понадобился в роли статиста-наблюдателя. И теперь они хотят упрятать меня сюда надолго или навсегда».

Герман до того распалил себя подозрениями, что это заметили и его собеседники. Взгляд его, прежде безразличный, метался в поисках помощи или пути к бегству. Сердцу стало тесно, оно колотилось с перебоями, по всему телу разлилась томительная вязкость как при приступе клаустрофобии. А вскоре он уже был не в состоянии держать себя в руках.

Откуда ни возьмись, появилась медсестра, за спиной которой маячили два крепких санитара.

— Нужна помощь? У меня есть успокоительное.

Спенсер отрицательно помотал головой:

— Мы договорились с лечащим врачом, чтобы на время беседы наш друг не был под воздействием медикаментов.