Погружение (СИ)

— Не, ты и впрямь как дитя малое! Выведи её из равновесия. Спровоцируй на принципиальный спор, разозли, наконец. В идеале она должна впасть в ярость.

Герман недоверчиво посмотрел на подругу:

— Разве так можно?

— Сколько несчастливых браков даже не состоялось бы, если бы будущие мужья увидели лица своих суженных искажённые яростью и гневом. А не те, прикрытые девичьим кокетством и прочими женскими штучками, милые мордашки. Если бы столкнулись лицом к лицу с тем, с кем они реально будут жить, кто будет рожать и воспитывать их детей!

— Я думал, что главное разочарование женившихся мужчин — увидеть супругу наутро после первой брачной ночи без косметики.

— Мужские глупые предрассудки. Если это некрасивое лицо будет тебе улыбаться, ничего страшного, стерпится-слюбится. А вот ежели твоя жена-красавица будет пилить тебя с утра до ночи, говорить тебе какое ты ничтожество или просто закатывать истерики по любому поводу. Тогда полная ж… Ну, в общем, всё очень плохо.

Герман с трудом переварил суть сказанного:

— Интересно. Возможно, ты и права. Но я сомневаюсь, что у меня получится. Да и вообще, мне кажется, что ты необъективна в отношении доктора Риты.

— А мне кажется, что ты обыкновенный кобель. Не видишь элементарных манипуляций. Ещё немного и начнёшь за ней волочиться.

— Ревнуешь?

— Дурак!

Глава 51 Доктор Рита

Доктор Рита засиделась в кабинете допоздна. Наконец, она отодвинула бумаги, над которыми усердно корпела весь день. Устала. Но усталость была приятной.

Рита расслабленно откинулась на спинку кресла и невидящим взглядом смотрела на результат своих усилий.

Да. Время пришло. Герман в своих описаниях всё больше отклоняется от заложенного в его голову текста. Поначалу, он почти дословно цитировал в своей книге целые куски Сценария. Со временем процент совпадений неуклонно снижался. Он начал развивать тему, украшать, привносить нечто личное. Интересно, причиной тому развивающиеся литературные навыки Германа или же искажение памяти?

Меж тем, повествование неумолимо приближалось к тому эпизоду, когда герой осознаёт себя в Клинике.

Доктор Рита, с тревогой и любопытством ожидала этого момента. И когда он наконец настал, сразу заметила как изменился стиль изложения. История с погружением напоминала увлекательный детектив. А вот описание происходящего в клинике было лишено всяческих литературных качеств. Оно больше походило на дневниковые заметки, или мемуары. Со свойственными этим стилям философскими размышлениями и рассуждениями. Что это? Закончился внедрённый сценарий — иссякла фантазия?

Какой интересный этап исследований, но и крайне опасный!

В конечном итоге Рита пришла к выводу, что Герман о многом догадался, и, что хуже всего, старательно скрывает свои догадки.

«Что же делать? Доложить Профессору? Тот наверняка немедленно прекратит дальнейшие исследования». Но перед ней открывались такие заманчивые перспективы. Как новое сознание будет адаптироваться к полностью стёртым эпизодам старой жизни? Причём, ответ на этот вопрос она сможет почерпнуть не из наблюдений или бесед, а непосредственно от участника эксперимента в виде книги, описания личных переживаний и ощущений. Такой случай никогда больше не подвернётся.

«Ладно, рискну, — подумала Рита. — Даю себе ровно две недели». — И обвела в настольном календаре дату, обозначив этим жестом крайний срок.

Для идеального пациента начался обратный отсчёт времени.

***

Герман затруднился бы ответить, сколько раз он встречался и беседовал с доктором Ритой в её кабинете. Может столько же, сколько глав книги он ей послал? Нет, вероятно, гораздо больше.

Столь долгое общение не могло не сказаться на их отношениях. Дружбы, впрочем, не возникло, но можно было бы говорить о некоторой степени взаимного доверия. Доктор Рита могла себе позволить общаться при нём с посторонними людьми или даже повернуться к Герману спиной. А он платил ей открытостью. Вот и сейчас, он сидит рядом с её столом, а она возится со взбунтовавшейся кофе-машиной

Да, много часов провёл он в этом кабинете. Герман прикрыл глаза и попробовал в воображении по памяти восстановить облик рабочего стола доктора. Красивый письменный прибор, которым она никогда не пользовалась. Загадочный минерал на массивной стеклянной подставке. Большой настольный календарь-планинг, раскрытый на текущий месяц, почти без пометок. Моноблок компьютера, клавиатура, мышка на коврике. Всё это присутствовало на столе постоянно, но были и другие предметы. Например, медицинская карта. Она всегда лежала лицевой стороной вниз, и Герман не мог прочитать, чья она. Но не сомневался, что его. За время их общения папка существенно потолстела, по мятым картонным уголкам было заметно, что с ней регулярно работали.