Погружение (СИ)

— Чай или кофе? — спросил ни с того ни с сего папин голос.

— Что?

— Вы завтракали?

— Какого...!

— Мне кофе, — сказала Эльза: — И какую-нибудь булочку. А тебе? — повернулась она к Герману.

— Меня тошнит.

— Тогда воды?

— И вас не видеть и не слышать. Ну, чего стоим, поехали! Или вы здесь меня резать начнёте? Поторопитесь, пока волосы не отросли! И он звонко постучал себя ладонью по бритому темени.

— Расслабься. Мы тут будем стоять, пока оцепление не снимут. Час, два или три. Наберитесь терпения, оба.

— А потом?

— Потом я вас выпущу или отвезу куда пожелаете.

— Я Вам не верю!

— Я тебе тоже не очень-то. Кстати, ты собираешься жениться на моей дочери?

— Собирался!

— Это правильно.

Герман промолчал.

— На свадьбу меня, конечно, не планировали пригласить?

— ...

— Ясно. А я тут Эльзе приданое кой-какое приготовил. Вот, посмотрите, — он протянул им большой бумажный пакет.

Герман отстранился от подарка как от мешка с гадюками. А Эльза приняла и заглянула внутрь. Потом запустила туда обе руки и занялась содержимым.

— Спасибо, папочка! Йииии! — радостно завизжала она и аж ножками засучила от восторга.

Герман презрительно хмыкнул.

— А это тебе.

— Нет!

— Да ты посмотри сначала.

— Всё равно нет! Всё нет! — Герман отвернулся и уставился в тёмное окно, скрестив руки на груди.

— Зря. Это твой аргентинский паспорт. Ты теперь Дон Диего де ла Вега. А я, — она порылась в пакете: — Я — донна Элиза! Мы, что брат и сестра по документам?

— Сестра была бы донья, — буркнул Герман.

— Поздравляю вас, дети мои, теперь вы муж и жена. Аминь.

— Охренеть!

— ...А что так можно было?

— Я просто опустил некоторые формальности.

— А если бы я отказался жениться, — поинтересовался Герман.

— Тогда на стол, и лоботомия. Шучу, конечно.

— Не смешно.

— Папа, как же ты это устроил? И нас предупредил, и документы, и эта машина.

— Да так... Связи. В отличие от вас, молодёжь, я давно и основательно подготовился к переходу на нелегальное положение. У меня есть и счета в разных банках и запас паспортов. Были документы и для тебя, Эльза… Вот на тебя, зятёк, я не рассчитывал. Пришлось решать проблему по ходу дела. К счастью, кое-кто был мне сильно должен.

— Потихоньку шантажируете заказчиков клиники?

— Наоборот.

— Это как же?

— Вы всё равно не поверите, — голос папы умолк, а потом, как бы решившись, продолжил: — Мне удалось спасти пару-тройку пациентов.

— ?

— По документам они умерли и кремированы. А по факту я их маленько «по-настоящему» подлечил и тайно вывез из клиники.

— То есть Вы партизан, типа в сопротивлении состояли? Не верю!

— Ваше право. Не настаиваю, — пожал плечами Фишер: — Но я не всегда был хирургом, в основном я нейробиолог.

— Гениальный нейробиолог! — уточнила Эльза.

— Ну, это только мы с тобой так считаем, — скромно сказал Фишер.

— После того, что вы хотели сделать со мной, Вы для меня навсегда маньяк и садист.

— Что касается наших с тобой отношений, сынок. Тебя я тоже предполагал спасти, сымитировав твой переход в растительное состояние.

— Ну-ну... — иронично поддакнул Герман: — … Папа!

— Если бы я изобразил, что ты просто умер, то тебе бы сделали вскрытие, в тот же день. Тем бы дело и закончилось. А вот в качестве живого безмозглого овоща, ты мог бы отлежаться в безопасности некоторое время.

— И зачем бы я себе был нужен без мозгов? Или Вы собирались их мне потом назад закачать? Прям, Гудвин великий и ужасный.

— Да не собирался я забирать твои мозги! Тоже мне ценность. Это была легенда. Прикрытие.

— Так и поделились бы со мной своей легендой, хоть намёком! Я ведь мог умереть от страха.

— И что, ты бы сумел сыграть на камеру настоящий ужас? Ты и так-то, на мой взгляд, вёл себя излишне храбро. Пришлось даже картинку на стену вешать. Помнишь?

— Хотите реабилитироваться, загладить вину? Не выйдет! — Герман впервые в жизни открыто, в глаза, обвинял человека: — Даже если это правда и про меня, и про спасённых пациентов, на Ваших руках слишком много крови.

— А сколько будешь готов пролить ты, оберегая собственную дочь? Впрочем. Пусть будет так, — и после небольшой паузы добавил: — Тебе, много ночей предстоит переспать с тем, что ты уже знаешь, чтобы понять и судить.

— Мы... Я — теперь должник перед вами?

— Если бы вас схватили, я бы никогда не увидел своего внука.

— Или внучку!

— Это даже лучше. Всё, о чем я прошу — возможность общения с внучкой.

— Или внуком!

— Точно. Прошу, не исчезайте из моей жизни. И не вычеркивайте меня из своей.

— Конечно, па! — искренне воскликнула Эльза.

Герман сурово промолчал.

— Спасибо.

***

— Похоже, полицейская операция заканчивается.

— Давайте расстанемся здесь, — предложил Герман.

— Хорошо, как скажешь, — согласился Фишер, а потом, обернувшись к дочери, сказал: — Эльза, у тебя есть мой номер телефона. Звонить на него безопасно.

— Свяжемся, когда всё уляжется.

— Хорошо. Живите смело. Отпечатков Ваших пальцев нет ни в одной картотеке мира, ДНК, тоже. Стоит остерегаться программы распознавания лиц и биометрии глаз. Ну, тут уж вы сами.

— Спасибо, па!

— Денег я вам много не дам. Вот если бы Архив был у вас... Надеюсь, вы его надёжно спрятали?