Погружение в музыку, или Тайны гениев-2

Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.

Он потонул в тумане,

Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.

Под ним ночные бары,

Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.

Всем корпусом на тучу

Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.

И страшным, страшным креном

К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный Путь.

В пространствах беспредельных

Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.

В Париже из-под крыши

Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.

Кому-нибудь не спится

В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.

Он смотрит на планету,

Как будто небосвод
Относится к предметам
Его ночных забот.

Не спи, не спи, работай,

Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.

Не спи, не спи, художник,

Не предавайся сну.
Ты – вечности заложник
У времени в плену.

1956

В этом стихотворении нет ни одного слова, которое означало бы то, что оно означает в повседневной речи.

Здесь энергия Слова достигла таких высот, что его эффект можно сравнить ТОЛЬКО с музыкой.

Предвижу возражения.

Особенно со стороны тех, кто знаком с поэзией Пастернака. Уж они-то точно будут утверждать, что я, по крайней мере, шучу.

Я мог бы выбрать из Пастернака стихи с такой сложной образностью, где действительно нужна серьезная работа мысли по их расшифровке. А я предложил самый прозрачный, самый реалистичный стих Пастернака и утверждаю, что здесь нет ни одного «понятного» слова. Но и это еще не все.

Я осмелюсь утверждать, что стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака «Ночь» – один из самых зашифрованных стихов русской поэзии.

Тут, думается мне, ваше терпение лопнуло и вы решили, что пора или прекратить наши встречи, или потребовать от меня объяснения.

И, что самое замечательное, я хорошо понимаю вашу логику.

Ибо когда я начинал свое знакомство с поэзией Пастернака, то весьма пренебрежительно отнесся именно к этому стихотворению.

Вот такие изменения произошли со мной в отношении к этому стиху!

От убеждения в его полной непоэтичности из-за чрезмерной простоты – к утверждению полностью противоположного характера.

И я хочу сделать все, чтобы вы не тратили столько времени, сколько потратил я, для того чтобы прийти к этому утверждению. Давайте же заново перечитывать стих.

Уже его первые четыре строчки дают реальнейший образ летчика, поднимающегося на самолете в ночное небо:

Идет без проволочек

И тает ночь, пока

Над спящим миром летчик

Уходит в облака.

Летчик, облака, спящий мир.

Немного, правда, странная характеристика ночи, которая «идет без проволочек» и «тает».

По поводу определения ночи, которая «без проволочек». Можно даже сказать, что этот образ – чистейший прозаизм. Ведь когда в обыденной речи говорят: «действуй без проволочек», то это звучит даже несколько грубей, чем традиционное «действуй незамедлительно».

Но использование прозаизмов даже в самой высокой поэзии – особое качество русской поэзии от Державина и Пушкина до Блока и Пастернака.

Ночь, идущая без проволочек, – это сочетание, очень характерное для поэзии Пастернака.

Что же касается «таяния» ночи, то это достаточно популярный поэтический образ. Ночь «тает», как и время.

В начале стиха никаких особых поэтических открытий как бы нет.

Но уже далее рождается феноменальный образ, ибо летчик

…потонул в тумане,

Исчез в его струе,

Став крестиком на ткани

И меткой на белье.