Погружение в пламя

Эрик дочитывал последние строки «Истоков магии». Арон давал на прочтение две недели, но ещё тогда было понятно, что парню не хватило бы и двух месяцев. Наверное, и сам маг это прекрасно знал, но должен был дать понять, что расслабляться не стоит.

С трудом верилось, что этот внушительный пласт страниц остался позади, там, в тех вечерах, когда приходилось выкраивать крупицы времени перед сном, чтобы, сидя у тусклой свечи, прочесть хотя бы абзац. Как много знаний хранили в себе бесчисленные строки труда. Знаний, без которых не постичь магического ремесла. Теперь же многое из того, что прочитано, отложилось в голове и приносило плоды чуть ли не на каждой лекции. Крип только называл предстоящую тему, а Эрик уже знал, о чём пойдёт речь. Бесспорно, магот рассказывал много нового, того, чему не нашлось места в книге, но в отличие от самых первых занятий, последний месяц Эрик чувствовал себя на лекциях спокойно.

В группе находились зазнайки, любившие вступать в дискуссии с Крипом, пытались показать, что они много знают. Зачастую Эрик тоже знал, о чём идёт речь, но глядя на всяких выскочек, предпочитал молчать. Хотя, если уж постараться быть честным перед собой, то всему виной неуверенность в себе, неуверенность, в том, что слова сложатся, и ответ прозвучит корректно.

На лекциях по истории всё происходило иначе, никто не решался перебивать господина Лотора. Наблюдая причудливые видения далёкого прошлого, Эрик уже предугадывал, какое событие последует за текущим, потому что читал об этом в «Истоках». А когда урок заканчивался, Фил рассказывал Эрику об пропущенных маготом деталях.

Увы, но в недавно появившейся дисциплине, посвящённой мёртвым языкам, «Истоки магии» оказались бесполезны. Приходилось учить наизусть причудливые символы, составлять из них слова и предложения, читать книги, написанные колдунами минувших эпох. Строгий и требовательный преподаватель по имени Иллут заставлял читать вслух отрывки из книг, объяснял всегда быстро, отстающих недолюбливал, медленно пишущих — особенно, медленно соображающих — люто.

Худого и высокого обладателя надменного взгляда магота Иллута в ордене многие побаивались. Казалось, что он способен препарировать собеседника одним только взглядом. Правый висок лысой головы украшала наколка: паучья сеть и сползающий за ухо паук на ниточке. Те, кто догадывались о значении уродливой татуировки, впадали в оцепенение, когда впервые видели магота. Рисунок означал принадлежность к запрещённой в Объединённом Королевстве некромантии. В одной из глав «Истоков» Эрик вычитал, что некроманты прошлого называли своё ремесло «Танцем с возлюбленной Смертью» или «Созиданием Смерти». Созидательный аспект сего рода магии парадоксальным образом строился на разрушении нормального хода вещей, в простонародье зовущемся жизнью. Витавшие по ордену слухи доносили, что Иллут давным-давно добровольно отрёкся от тёмного знания, благодаря чему избежал длительного заключения в местных казематах. В Белой Башне некроманта лишили способности взаимодействовать с маной, но отпускать ценного хранителя знаний было бы не разумно. Иллуту предложили сотрудничество и место в ордене стихий. Так некромант и поселился в центральной башне ордена Древо Мира.

Пасмурный день за окном только-только перевалил за середину. Бережно закрыв «Истоки», Эрик отложил их в сторонку и, закинув руки за голову, растянулся на кровати. Лежавший на соседней койке Ловис повернул голову к Эрику.

— Неужто дочитал? — За последние несколько недель Ловис всё чаще приходил в свою законную комнату, но так ни разу не остался с ночёвкой. — Что скажешь? Время потрачено не зря?

— Да… хорошая книга, — устало отозвался Эрик.

— Помогла тебе?

— Прочитал и на занятиях перестал чувствовать себя чужим.

Не пожелав вдаваться в подробности, Ловис снова уставился в потолок. Слывший местным ловеласом, выходец из Шакры[1] не любил оставаться на одном месте, всё время куда-то спешил, но влияние Фила распространилось и на него. Научив товарища разрывать мыслительный поток, эльф после этого не раз заставал Ловиса в комнате спящим средь бела дня.

Сегодня местный сердцеед вновь пришёл перевести дух после суматошных дней, наполненных интригами и учёбой. Стянув тесёмку с короткого, вьющегося на затылке хвостика, он пытался уснуть.

— Ловис, сколько, ты говорил, у тебя девушек? — ни с того, ни с сего подал голос Эрик.

— В башне или вообще? — не открывая глаз, уточнил Ловис.

— В башне.

— Двенадцать. Зачем тебе?

— Вдруг встречаться начну с какой-нибудь, а она окажется твоей, — улыбнулся Эрик, представляя сцену ревности с участием Ловиса и одной из его барышень.

— Не начнёшь, — довольно мурлыкнул шакриец, — мои девы меня не променяют. Серьёзно.

— Как же ты успеваешь со столькими флиртовать? Наверняка ведь бывало такое, чтобы одна из твоих красавиц заставала тебя с другой?

— Много раз.

— И сколько раз тебя бросали после этого?

— Ни разу.

— Врёшь, — скривил лицо Эрик. — Может быть, поделишься тогда секретом успеха?

Ловис повернул голову в сторону Эрика и прямо взглянул из-под смольно-чёрных бровей.