Погружение в пламя

А может быть это в деревне легко быть сильным и решительным, особенно когда знаешь, что сильней никого и нет, а рядом верные друзья. Тогда да, тогда и король дурень, и гоблины коротышки, и орки валенки, а как носом к носу столкнёшься, то поймёшь, что все дурни, коротышки и валенки вполне реальны и опасны, и без зазрений совести пустят тебе кишки. Тогда и крутость пропадает, станешь тише, спокойней. И с девушками то же самое: с деревенскими дурочками проще некуда, сказал «пойдём» и пойдёт, а когда встретил ту, что умней тебя и в жизни смыслит, то сам как жалкий щенок ждёшь от неё заветного «пойдём». И пойдёшь, если позовёт. Побежишь. Хотя прекрасно знаешь, что не позовёт. Но надеешься.

Эрик восстановил в памяти сегодняшний разговор с Ланией и понял, насколько он мал по сравнению с ней, просто ребёнок. Она говорит о вещах глубоких, а в ответ слышит: «Я весну замечал, только когда кошки прилюбодйствовать начинали…» Тьфу! Дурак! И ведь сразу ничего не понял, искренне отвечал.

Только в таком взбешённом состоянии могла прийти в голову безрассудная мысль. Нужно было выпустить пар, и для этого как раз появился отличный шанс.

Эрик развернулся на пятках и лёгким бегом направился в сторону ордена. Нет, признаваться Лании он так и не решил, но вот за гоблинами проследить и может быть даже обрадовать их неожиданным появлением — вот идея достойная взбешённого безумца. Эрик чувствовал себя именно таким.

В лица прохожих он не вглядывался, чтобы не вызвать лишних подозрений, на бег переходил в безлюдных проулках. Место встречи с гоблинами осталось позади, у патрулирующих улицу хранителей порядка парень спросил о зеленокожей компании и те, недоверчиво косясь, указали путь.

Эрик прекрасно понимал, что совершает великую глупость, что расплатой за неё может быть жизнь, но в то же время отдавал себе отчёт в том, что нападёт, только если для этого будут идеальные условия: глухой проулок и если количество бандитов не возрастёт.

Отступить после принятия такого решения, значит лишить себя сна на ближайшие дни, подвергнуться жесточайшим угрызениям самолюбия, ущемлённой гордости и прочувствовать глубочайшую беспомощность. Пойти на это Эрик боялся ещё больше, чем встречи с врагом лицом к лицу. Единственный способ избавиться от душевных мук — доказать себе, что сила осталась не только в руках, но и в сердце. Пережить очищение получится, только если гоблины побегут от него, и даже наличие среди них орка не смутило желания довести начатое до конца.

Потревожив по пути ещё парочку прохожих одним и тем же вопросом, выяснилось, что гоблины зашли в хульбу (гоблинский кабак) на другом конце улицы. Туда Эрик и направился.

К концу улицы, там, где она заканчивалась ярким тупиком больше напоминавшим площадь в миниатюре, разношёрстых жителей города сменили орки и гоблины, но выглядели они мирно: дети, женщины, старики. Взрослые мужчины встречались редко и поодиночке. В импровизированном тупике раскинулись разноцветные шатры и шатёрчики торговцев, гадалок и ещё неизвестно кого. Дома пестрили развешанными на окнах яркими тряпками, и даже на верёвках, натянутых между самими домами висело цветастое барахло.

Внешним видом район гоблинов и орков пытался показать всю весёлость и жизнерадостность зеленокожих народов, но вот проделки сильных представителей сего рода, создавали по городу совершенно иную репутацию.

Заходить человеку в хульбу, всё равно, что добровольно подставить брюхо под нож. Эрик сел на бревно у высоченного шатра в красно-зелёную полоску, откуда хорошо просматривался в ход в кабак. Сначала надо подумать, как поступить, а уже потом принимать решение. Время не торопило, с Ланией Эрик рассчитывал провести хотя бы пару часов, но теперь вместо компании красивой девушки, придётся караулить зеленокожих уродов.

Проходившие мимо гоблины смотрели на человека с нескрываемым интересом — не каждый день представитель иной расы спокойно сидел на брёвнышке в «зелёном» квартале. Эрик делал вид, что не замечает чужого внимания. В томительном ожидании появилась возможность насладиться весной, и глаз всегда находил, за что зацепиться: то за маленькое деревце, вопреки здравому смыслу, растущее на крыше дома; то за ползущую по делам букашку, греющую по пути пузо об тёплую пыль; а то и просто за тенью: вот сейчас она застыла у одинокого куста, но стоило отвлечься на что-нибудь, как она уже скрыла под собой, и куст, и кусок стены.

Стайка маленьких гоблинов, гомонящим комком пронеслась в дух шагах. Завидев Эрика, они замерли, разглядывая в упор странного человека, непонятно что забывшего в этом месте.

— Белопопа! — выкрикнул один в сторону Эрика.

И все дружно заржали. Безобидные оскорбления полетели одно за другим. Эрик недовольно смотрел на беснующихся коротышек — не хватало ещё, чтобы его обнаружили из-за разгулявшихся детей. Маленький камешек угодил юноше в лоб, вызвав новую бурю смеха. Крутившиеся в округе взрослые гоблины начали смотреть в сторону детворы.

Эрик выдвинул подбородок и с суровым видом поднялся. Малышня тут же с визгом испарилась.