Погружение в Солнце

В левой руке он сжимал тубу с напитком. Немного отхлебнув, журналист принялся рассеянно поглаживать усы. Корабль выровнялся, и перед взором Ларока медленно поднялась в небо сверкающая вереница кружащихся тороидов. Маневр занял куда меньше времени, чем он рассчитывал. Пора завязывать с лирическим отступлением о нелегкой участи человечества. В конце концов, об этом можно написать и в любой другой день.

А вот небесный спектакль, который разворачивался сейчас перед ними, был событием экстраординарным.

Он снова нажал на кнопку и произнес:

– Не забыть переписать. Больше иронии, сделать акцент на преимуществах некоторых видов специализации у других рас. Попутно упомянуть тимбрими и их уникальную приспособляемость – намного выше, чем у нас. Не растекаться, кульминация – оптимистичный прогноз в случае, если все человечество объединится.

До сих пор устремленное к небу стадо состояло только из мелких колец, от которых корабль отделяло километров пятьдесят, а то и больше. Но вот в поле зрения вместе с тонкой полоской фотосферы вплыло главное действующее лицо. Ближайший тороид, пронзительно-бирюзовый и кружащийся вокруг своей оси, был настоящим гигантом. Вдоль кромки тянулись тонкие синие линии, которые время от времени резко смещались и перевивались, создавая интерференционный муар. Вокруг «пончика» мерцал белый ореол.

Ларок вздохнул. Перед ним стояла самая ответственная за всю его карьеру задача. Как только снимки обитателей Солнца попадут в прессу, публика вплоть до его собственного дворецкого-шимпанзе начнет придирчиво проверять, соответствует ли его текст величию момента. А меж тем сам он сейчас испытывал чувства, противоположные тем, какие надеялся пробудить у читателя. Чем глубже в Солнце погружался корабль, тем отрешеннее становился журналист. Ему казалось, что ничего этого на самом деле нет. Инопланетные существа выглядели какими-то ненастоящими.

При этом Ларок вынужден был признаться себе, что ему страшно.

«Найденные по счастливой случайности редчайшие жемчужины, нанизанные на ожерелья из лучистых изумрудов. Может статься, в незапамятные времена здесь затонул какой-нибудь галактический галеон, рассыпав свои сокровища по перистым огненным рифам. И теперь эти диадемы в полной безопасности: они по-прежнему сверкают, не подвластные времени, и никакой охотник за драгоценностями никогда не уволочет их отсюда, сунув в мешок.

Они бросают вызов логике, ведь их здесь быть не должно. Они бросают вызов и истории, ведь о них не осталось упоминаний. Они противятся не только власти человеческих орудий, но и мощи всей Галактики, наших далеких предков.

Они невозмутимы, как Бомбадил[38]. Им нет дела до вечной грызни кислородо– и водорододышащих рас, поскольку их самих питает самый древний из источников.

Обладают ли они памятью? Может быть, в далеком прошлом, когда наша Галактика была совсем юной, эти существа были среди Прародителей? Надеюсь, нам представится случай спросить их об этом, но пока они не спешат посвящать нас в свои тайны».

Как только стадо снова показалось на горизонте, Джейкоб оторвался от работы, чтобы полюбоваться. Увиденное уже не произвело на него такого эффекта, как в первый раз. Чтобы испытать столь же сильное потрясение, как тогда, требовалось какое-то новое зрелище. А чтобы увидеть нечто такое, что могло хотя бы отчасти сравниться по силе впечатлений с тем, первым, погружением, необходимо было новое погружение.

Если твоими предками были обезьяны, это неизбежно накладывает на тебя отпечаток.

Тем не менее узоры тороидов были восхитительны, и Джейкоб вполне мог бы любоваться ими часами. А в те редкие мгновения, когда он осознавал всю значимость наблюдаемой им картины, его снова охватывал священный трепет.

На экране лежавшего у Джейкоба на коленях планшета прокручивался узор из изогнутых, скрещивающихся линий – изофоты[39] Призрака, встреченного часом ранее.

Контактом это столкновение не назовешь. Корабль выплыл из-за плотного клочка волокна возле самого края стада, застигнув одинокого солярианина врасплох.

Тот немедленно удрал, а потом настороженно завис, сохраняя дистанцию в несколько километров. Комендант де Сильва приказала развернуть корабль, чтобы луч параметрического лазера Дональдсона оказался направлен на парящее поодаль инопланетное существо.

Призрак сначала отпрянул. Дональдсон чертыхнулся вполголоса и принялся настраивать лазер, транслирующий приветственные записи Джейкоба во всевозможных вариациях.

И тут существо отреагировало. Оно высунуло из центра конечности (щупальца? крылья?), и те туго натянулись, будто струны. По поверхности побежала цветная рябь.

Потом наблюдатели увидели яркую изумрудную вспышку, и Призрак исчез.

Джейкоб изучил зафиксированные компьютером данные. Бортовые камеры запечатлели солярианина во всей красе. Первая же запись демонстрировала, что существо пульсировало синхронно с ритмом баса в китовой песне. Теперь Джейкоб пытался выяснить, не соблюдалась ли в замысловатом световом шоу, исполненном Призраком напоследок, некая закономерность, которую можно было истолковать как ответ.