Погружение во мрак

Дисколет стоял в двадцати метрах. Иван подхватил паренька. Нагнулся было за красоткой. Но та вдруг ожила, забилась, задергалась, закричала истерически – припадок, это был самый настоящий припадок, с такими связываться нельзя. Черт с ней!

– Держи его! Хватай!!

Иван вбросил худощавого внутрь как куклу. Оглянулся.

Черноволосая красотка все еще билась в судорогах. Наркоманка. Трое бездельников глазели на нее. Никто не гнался вслед, но где-то стонала сирена, кто-то дал сигнал. Пора!

На высоте в полкилометра, далеко в море он открыл нижний грузовой люк. Пнул паренька ногой.

– Антигравы есть?

Тот покачал головой.

– Вот и хорошо, – Иван отечески улыбнулся, – щас я тебя туда отправлю. Плавать умеешь?

Парень затрясся, снова закатил глаза. Его побелевшие руки нервно нащупывали, за что бы ухватиться, но пол был гладкий.

– Я не сам, – лепетал он бессвязно, – я только прикрывал, я только наводил. Вот – все, что они мне дали! – Он вытащил из кармана жиденькую пачечку евромарок. – Это все она.

– Ну, а стрелял зачем? – поинтересовался Иван. – Это тоже она дала такую установку, она приказала?

– Нет, – сознался парень, его трясло еще сильней, он не мог удержать головы, бился ею об пол. – Я испугался. Она говорила – не стрелять, но я испугался. Я и сейчас боюсь, я ее боюсь, она... Она подчинила меня, у нее аппарат! Она уже пробовала на мне, два раза! Я не хочу больше! Не хочу!

– Да успокойся ты, что случилось!? – Иван не мог ничего понять. – Не трону я тебя, не выброшу...

Глаза у парня остекленели неожиданно – это были не его глаза. Они налились кровью, все лицо его вдруг сделалось багровым. Он уже не трясся, он вставал.

– Что с тобой, малыш?!

Иван тоже привстал.

С неожиданным остервенением, непонятной дикой злобой худощавый Просился на Ивана. Зомби! Они управляют им. Гады! Нелюди! Иван увернулся. Но цепкая рука выдрала клок из рубахи, ободрала кожу. Парень развернулся и снова бросился на Ивана. Это был запрограммированный, обездушенный убийца – он стал таким прямо на глазах.

Надо бить. Бить – и он придет в себя. Этого еще не хватало. Заботиться об этом подонке, беречь его жизнь? Иначе нельзя. Иван трижды уворачивался, потом сбил парня с ног, отбросил к стене, к переборке. Дисколет шел на автопилоте, но его немного бросало из стороны в сторону от их возни.

Успокоить и обезвредить убийцу-зомби не так-то просто. Иван знал это. Приемы, которыми можно было отключить на несколько минут обычного человека, на зомби не действовали. Его можно было только убить. Или... Иван выждал удобный момент и во время очередного броска, ухватил худощавого за руку, вывернул ее до хруста в плече. То же самое он проделал и с другой рукой, потом загнул к позвоночнику обе ноги, кисти и лодыжки спутал ремнем, выдернутым из брюк худощавого. Поза, конечно, не самая удобная. Но придется ему потерпеть немного, тем более, что сейчас этот малый в бесчувственном состоянии, он потом даже не вспомнит, кем был, что делал.

– А охладиться тебе бы не помешало! – Он с тоской поглядел в распахнутый люк. Солнце скользило бликами по синеве моря, бежали тонюсенькими ниточками белые барашки-бурунчики, окаемы терялись в дымке и не было видно берегов – двести миль до ближайшего, доплыть тяжеловато будет. Эх ты, стихия поднебесная! Глубота ты, глубота, – окиян-море!

Он закрыл люк. Придется немного повозиться с малым, авось пригодится еще, не зря же он его тащил на себе, проще было сразу бросить.

Зомби рычал и исходил желтой пеной. Говорить с ним было бесполезно.

Венеция, старая нетронутая Венеция, проявилась из дымки сказочным миражом. Иван резко пошел на снижение. Здесь у него был надежный человек. Здесь вообще было нечто такое, что грело душу. Венеция! Город, заложенный в седой древности его предками, славянами-венедами – еще в те времена, когда европейские варвары бегали в шкурах и с дубинами в руках, охотились друг на дружку, чтобы полакомиться человечинкой. Земли предков, Срединное море, Расения-Этрурия, Эгеида, Балканы, Реция-Росия, Малая Азия... и вверх, на север по Лабе-Эльбе – все исконные земли росичей, предков. Сейчас тут живут иные племена – германцы, греки, которых скорее можно называть турками, италийцы... это все пришлые, каких-то два-три тысячелетия назад было все иначе, а если взять пять-шесть, так и вообще трудно вообразить. Так всегда бывает в истории, жил один народ, одно племя, потом ушел или вымер, пришло племя новое. И все равно у Ивана всегда замирало сердце – он душой ощущал связь с теми, кто лежал в этой земле, тысячелетиями она копила в себе останки его предков. Это они взывали к потомкам, тихо, безгласно, настойчиво. Россия! И здесь Россия – Великая Святая Русь.

Пусть сейчас здесь живут люди другие, пусть им счастливо и богато живется. Но память есть память, от нее не избавишься.