Пой, Менестрель!

Ничего этого Аннабел не сделала. Она не могла заставить себя пасть на колени, не то что поцеловать — дотронуться до умершего. При взгляде на него она испытывала страх, гадкий, тошнотворный, — и это не был страх перед мертвым, касалась же она отца. Лежавшее тело было оболочкой, скорлупой — она не могла заставить себя почувствовать, что в часовне покоится Стрелок, ее Стрелок.

Аннабел поднялась на стену. Вспомнила, как несколько минут назад, взволнованная, спешила навстречу Артуру. Верила: за спиной Артура увидит Стрелка. Не увидела. Никогда больше не увидит. И тут ужас потери навалился на нее, обретя форму и звучание в слове «никогда». Стрелок больше не спустится по лесной тропинке к ручью — лук за спиной, колчан у пояса, в глазах зелень летних просторов… Не набросит свой плащ ей на плечи, не подведет к вековому дубу — полюбуйся лесным исполином… Никогда… Аннабел почувствовала на своем локте пальцы Артура. Услышала его шепот:

— Аннабел, моя жизнь принадлежит вам. Распоряжайтесь ею. Прикажете уйти — уйду. Потребуете службы — голову сложу за вас.

Аннабел повернулась и долгое мгновение смотрела на него. Такое долгое, что лицо Артура покрылось красными пятнами. Он так и не осмелился поднять глаза.

— Это не он! — сказала Аннабел.

Артур развернулся и, прыгая через ступеньку, бросился вниз по крутой лестнице, ведшей со стены во двор. Больше он вынести не мог.

* * *

— Не следовало выезжать из замка, ваше высочество. Вы еще не оправились после болезни.

Аннабел не ответила. Одолела слабость, перестала цепляться за шею лошади, жестом поблагодарила Артура и отказалась от помощи, поднялась на крыльцо. Снег на ступенях лежал чистый, нетронутый. Давно уже никто не входил в дом и не выходил из него. Аннабел прислонилась спиной к двери, откинула капюшон и осмотрелась.

Снег припорошил землю. Из-под снега выглядывали прелые листья и пожухлая трава. Аннабел напряженно ждала, не скрипнет ли дерево, не перемахнет ли с ветки на ветку пушистая белка, не мелькнут ли меж стволов серые тени — давние знакомые, неразлучные провожатые Стрелка.

Скованные холодом деревья были неподвижны, звери попрятались. Умолк ручей, скрытый корочкой льда. Тяжелое безмолвие воцарилось в лесу. Мертвое безмолвие.

«А сама я — жива?» — думала Аннабел. Стылый холод, проникший в сердце вместе с гибельной вестью, не отпускал.

— Ваше высочество, — запротестовал Артур, — не стойте с непокрытой головой. Вы еще слишком слабы.

Аннабел покорно позволила набросить на себя капюшон, помедлила мгновение, затем вошла в дом. Артур переступил порог следом за ней. Оставил дверь открытой. В доме было темно — ставни заперты. Темно, холодно, пусто. На полу виднелись мышиные следы — в доме много дней не появлялся хозяин. Аннабел отворила ставни.

— Я хочу разжечь очаг.

Артур вышел и вскоре вернулся со взятыми из-под навеса березовыми поленьями. Снова вышел — собрать бересты для растопки.

Аннабел опустилась на скамью. Вспомнила, как они вместе со Стрелком сидели на скамье у очага. Не верилось, будто охотника больше нет. Вот же: скамья — на месте, очаг — на месте. Она сама — на месте. Живы ее воспоминания. Так где же Стрелок?

«Он умер, умер», — повторяла она, стремясь постичь и не постигая. Она чувствовала его присутствие. Стрелок был рядом, за спиной, она торопилась обернуться, поймать взглядом. Но он опережал — ловкий охотник, — Ускользал от ее ищущего взора. И снова она замирала, и снова оборачивалась — впустую.

Так же оборачивался и Артур. Не мог удержаться, чтобы поминутно не оглядываться, хоть и знал: люди Гольда оцепили поляну. Он не сумел воспротивиться желанию Аннабел приехать сюда и теперь изнывал, ожидая, когда принцесса соблаговолит вернуться. Он помнил об одном: где-то в чаще прячется Стрелок. Не сомневался: охотник жив. Лес укрывал его. Отныне лес стал Артуру врагом. Охоты, долгие прогулки утратили для Великого Лорда былую прелесть. Он радовался, что болезнь Аннабел сделала невозможными подобные забавы.

Острая щепка царапнула его по щеке, сорвала капюшон. Артур в бешенстве выпрямился. Березы растопырили голые ветви, будто желая хлестнуть по лицу. Старые ели пытались дотянуться до него колючими лапами. Великий Лорд невольно попятился, сполна ощутив холодную, несокрушимую мощь. Лес гнал его прочь.

…Когда Артур вернулся, Аннабел сидела в прежней позе, крепко ухватившись за скамью, словно боялась упасть. Даже не откинула капюшон.

Артур встал на колени у очага, разводя огонь. Пламя побежало по веткам. Не поднимая глаз, Артур проговорил:

— Его похоронили достойно. Три дня шли службы в соборе. Все дружинники явились проститься…

«Только я не простилась», — думала Аннабел. Неделю она не могла подняться на ноги и еще неделю — шагнуть за порог опочивальни.

— Когда закрывали гроб, я велел знаменосцам преклонить колена. Стрелок заслужил эти почести. Исход каралдорской битвы решили лучники… Он спас жизнь не только мне — многим воинам.