Пояс астероидов

Однако, в конце концов, Радд повернулся к своему гостю и, не удосужившись сказать даже слова, сделал знак следовать за ним. Они проследовали через круглый люк, находящийся напротив внешнего входа, и оказались в ярко освещенном коридоре с металлическими стенками, который, по-видимому, вел к центру сферического сооружения. Уорен и его проводник какое-то время двигались вдоль этого прохода, потом повернули в другой, потом в еще один, все коридоры, как и первый, были ярко освещены. В конце концов, Радд затормозил около закрытой двери и постучал, на такие вещи, как электрические звонки или зуммеры стенах в станции было наложено строгое табу.

Голос, прозвучавший за панелью и приглашающий их войти дал Уорену первый намек на разгадку загадочного замечания, сделанного Раддом несколько минут назад. Это был высокий, еле различимый шепот, который достиг их ушей только благодаря вентиляционной решетке в двери. По голосу можно было предположить, что его обладатель раздавлен либо тяжелой болезнью, либо усталостью, либо возрастом. Исходя из этого, Уорен оказался слегка подготовленным к тому, с чем должны были столкнуться его глаза после того, как Радд открыл дверь, и они вошли в кают;

Вайнсер действительно не мог бы вынести и частицы земной гравитации. То, что когда-то было сильным телом атлета, сжалось так, что его вес вряд ли превышал восемьдесят футов. Обтянутые кожей запястья и коленки, напоминающая трубку шея торчали одежды, не оставляя никаких сомнений в физическом состояни их обладателя. Уорен даже примерно не смог представить его возраст, но как бы он ни был велик, глаза, выделявшиеся на сморщенном смуглом старческом лице, были живыми, как у человека расцвете сил. На Земле это тело давно бы уже прекратило свое существование, но в условиях невесомости, царившей на станции от слабого сердца требовалось только одно: поддерживать кровообращение все еще живого и проницательного мозга.

Уорен постарайся, насколько смог, спрятать изумление и переключил все внимание на шепот приветствия, который слете с губ старца.

– Как я полагаю, вы – доктор Уорен. Мне кажется, что вас хорошо узнал во время наших сеансов связи, но тем не мене я очень рад встретиться с вами лично. Ваша задача меня очень заинтересовала, и я с огромным удовольствием сделаю все возможное, чтобы подготовить ваши данные для машинной обработки. Судя по тому, что вы мне уже написали, решение вашей задачи займет значительное время. Я еще не упоминал о ваших проблемах остальным сотрудникам, но уверен, что потребуется их помощь, поэтому, может быть, вы будете так добры и объясните свою задачу Радду прямо здесь. А я послушаю и, возможно, услышу что-то новое вдобавок к тому, что вы мне уже рассказали. Когда вы закончите, ваш портфель с данными будет уже в кабинете, который я попросил отвести для вас, и мы сможем начать серьезную работу, как только вы посчитаете нужным.

Уорен согласился с предложением и попробовал расслабиться, не сходя с места, так как, естественно, стульев в кабинете не было. Остальные безмолвно зависли в воздухе. Он начал говорить, их молчаливое внимание подчеркивало интерес, который они проявляли к словам психолога.

– Моя задача проистекает из очень старого вопроса, на который я и не надеюсь получить полного ответа. Если вы не погружены в свои профессиональные проблемы больше, чем я в свои, то вам, наверное, известно, что за последние несколько столетий был пролит свет на многие гипотезы, касающиеся мозга и мыслительного процесса. Это, вне всякого сомнения, является основным фундаментом в моей профессии. Впервые действительно научный подход к этому вопросу был сделан в конце девятнадцатого столетия такими учеными, как Торндайк, Эббингхауз и Павлов. Было выдвинуто много теорий, но одна из самых ранних, как я полагаю, появилась в работах Павлова, так как он попытался объяснить процессы мышления и познания развитием и усилением связей между раздражителями и ответами на них. Появилось утверждение, что количество клеток в коре головного мозга достаточно велико, чтобы образовать множество различных комбинаций для описания реакций и мыслей в человеческой жизни. Предположительно было подсчитано количество комбинированных связей этих клеток, которое оказалось равным примерно десяти в трехмиллиардной степени.

Услышав эту цифру, Радд удивленно поднял брови.

– Если эта цифра верна, то сюда входит всякая реакция или поступок любого живого существа, жившего на Земле с момента образования планеты. Эта цифра поражает даже меня, хотя я возился здесь с проблемой, которая включала в себя количество электронов во Вселенной, а это всего лишь десять в сороковой или пятидесятой. Насколько я помню. И что же не сходится в теории?