Пояс неверности

Радж не понимал, что с ним случилось. Когда в нос ударила струя какой-то гадости, он потерял силы, упал и до сих пор не мог подняться, задыхался от нехватки воздуха. Постепенно он смог шевелить лапами, восстанавливалось дыхание, и приходило понимание, что людей надо остерегаться. В нем росла ненависть уже не к одному человеку, запах которого он запомнил, а и к тем, кто только что уложил его, не используя клыки. А еще понял, что люди злы без причины, потому что они такие. Радж всегда недоверчиво относился к чужим, так как чувствовал фальшь. К Алексу приходили именно такие — ласково говорившие, но не любившие его. Это слышалось в их интонациях, улыбках, светилось в глазах — нелюбовь.

Антон положил голову пса на колени, гладил по морде и ревмя ревел. Так страшно остаться одному! Радж собрал силы, приподнял голову и лизнул Антошку в лицо.

— Ты не умер? — обнял его мальчик. — Не умер… Радж…

Ночью в кутузку пришли три человека. Били Каракуля недолго, но сильно и больно. Ни о чем не спрашивали, просто били. Он не отвечал на побои, лишь группировался, когда это было возможно. Знал, что ответные удары вызывают ярость и азарт. Били ногами в живот и по спине, дубинками по голове. Хмырь закрыл голову руками, хотя колотили не его, забился в угол и не издавал ни звука. Уходя, один мент пнул и его ногой, отчего хмырь захныкал. Наступила тишина. Каракуль лежал на полу, пережидал боль в теле. Хмырь подполз к нему на четвереньках, сиплым шепотом поинтересовался:

— Ну, че? Больно? А? Вот гады! Помочь? А?

Каракуль отстранил его, дополз до стены, сел, прислонясь спиной. Ему рассекли бровь, текла кровь. Он промокал ее, прикладывая манжет рубашки. Плохо парни поработали, так и убить нечаянно могли. Голова трещала, но ничего, она у него крепкая. А ведь здесь опасно. И что это было? Напоминание от Хачика? «Ну, сволочь, ты у меня заговоришь и запоешь по-русски без акцента! — зло подумал Каракуль. — Как же выбраться отсюда? Эх, не попробовал бежать в порту, дурак. Не хотелось осложнять и без того поганое положение. Теперь все равно, как уходить — вступив в конфликт с ментами или… пожалуй, второго варианта не будет. Самому постараться придется. Самому!»

Лию отвезли куда-то в горы. Когда ее выводили из автомобиля, она успела заметить несколько одноэтажных строений, похожих на большие бараки, тесно прижавшиеся друг к другу и обнесенные ограждением из колючей проволоки. Вокруг лес и горы. Ее отвели в один из таких бараков, заперли в подвале. Пока сквозь окно с решеткой у потолка проникал свет, Лия изучила громадный подвал. Пол, потолок и стены зацементированы, отчего здесь было холодно и сыро. У стены валялась груда деревянных ящиков и больших картонных коробок, заполонивших почти половину подвала. В углу стояли шесть бидонов, в каких возят молоко, две грязные канистры, бочонок и тряпье. Лии бросили ватное одеяло, такое старое, что вата во многих местах вылезла, пахло оно затхлостью и мочой. Поставили алюминиевое ведро, мол, это тебе туалет. Она присела на ящик и сидела до темноты. С темнотой подвал наполнился шуршанием. Лия сжималась от холода и страха, но вот кто-то проскользнул мимо, задев ноги. Она закричала, бросилась на ощупь по ступенькам наверх к люку на потолке, обитому железом, стала колотить в него. На крик пришел один, не открывая, спросил:

— Чего орешь?

— Здесь кто-то ходит. Откройте!

Люк поднялся, молодой и с наглой мордой парень, держа фонарь, какие используют моряки на судах, спустился на несколько ступенек вниз, согнулся, подняв фонарь.

— Так это ж крысы, — усмехнулся.

Лия глянула вниз и от ужаса попятилась. Крысы разбегались по углам, прячась от света. Лия ринулась к выходу, закричав:

— Отведите меня в другое место!

Парень оттолкнул ее так, что, не удержавшись, она упала на ступеньки, сползла вниз, ободрав кожу на руках и ногах. А он захохотал:

— Что, страшно? Хочешь, останусь, перепихнемся, а?

Лия поднялась, теперь внимательно разглядывая подвал и запоминая, что где лежит. Не услышав согласия, парень сказал:

— Ну, как хочешь. Больше не ори, не беспокой. А будешь орать, приду не один, тогда твоего согласия спрашивать не будем, поняла?

— Оставьте фонарь! — крикнула Лия, когда он закрывал люк. И уже тихо пробормотала, слушая удаляющиеся шаги: — Если б вы знали, как здесь страшно… если б знали…

Времени мало. Крысы появятся, учуют запах крови, станут искать источник запаха, а спрятаться негде. Шум! Их напугает шум. И взобраться надо повыше, а не торчать на цементном полу. Лия принялась стаскивать на середину подвала бидоны, ходила, вытянув вперед руки, как слепая. На каждый бидон ставила деревянный ящик. Соорудив площадку из бидонов, придвинула ящик так, чтобы они плотно прилегали друг к другу. Сверху уложила картонные коробки, накрыла вонючим одеялом и, поставив бочонок, забралась на эту гору. Таская бидоны, обнаружила железный прут — хоть какое-то оружие. Теперь, сидя на коробках, прислушивалась к шорохам, сжимая прут и ведро. А по подвалу начали бегать крысы. Они топали громко, словно крупные животные, кряхтели, пищали.