Пояс Ориона

– Они сказали, я что-то из того дома взял, из дядькиного. А я не брал ничего! – Он с отчаянием уставился Тонечке в лицо. – И карточку вашу не брал, и оттуда ничего не брал! Я там колбасы поел! А они говорят, ты взял, ты и возвращай обратно! Или быть тебе на пере, фраер ушастый!

– Господи, – пробормотала Тонечка. – Как они тебя нашли?

– Да у дядькиного дома караулили! Я туда вернулся, когда от вас сбежал. Думал, хоть там погреюсь или съем чего-нибудь. А они меня прихватили. Ну, я в первый раз от них… того…

– Удрал?

Он кивнул.

– Только, видать, проследили они меня. Или, может, догадались, что я к вам подамся, куда мне ещё-то?.. На этой улице, где гостиница, поймали и…

– Да, – согласилась Тонечка. – Дальше я знаю.

Автобус повернул так, что они повалились друг на друга, заревел, наддал и медленно пошёл в гору.

– А что ты должен отдать, они тебе не сказали?

– Не-а. Не сказали, я сам знаю. А я откуда?! Вот честно! Не брал я ничего!.. Ни у вас, ни из дома!..

Тонечка взяла его руку – ледяную, тощую, от цыпок и холода жесткую, как наждак, – и сунула себе в карман.

– Не дрейфь, – ответила она словами своего мужа, бывшей надежды и опоры. – Прорвёмся!

Автобус объезжал кремль, и было понятно, что скоро конечная – все вышли, они ехали вдвоём.

– А ты не догадываешься, что это может быть? – спросила она. – Я не знаю! Деньги, золото, бриллианты?.. Картины, вазы династии Цинь?

Мальчишка опять помотал головой.

– Они говорили только… что мне такой кусище не проглотить. Подавишься и всякое такое…

– Пойдём, – предложила Тонечка. – Отсюда нам близко.

Тем не менее шли они довольно долго.

Пришлось обойти просторную площадь почти по периметру, потом ещё нырнуть в пешеходный переход, потом по улице Покровской вверх, к театру.

Во всех кафе было полно людей, которые сидели за столиками, ели, разговаривали и смеялись, неслышимые, но хорошо видимые с улицы, и Тонечке вдруг показалось, что всё это сон.

Вот она проснётся, и окажется, что никого нет в кафе и на улице, что она стоит одна посреди пустого города, и ветер гоняет по брусчатке вчерашнюю газету, а за окнами лишь тени людей и прежней жизни.

…Нужно успеть, вдруг пронеслось у неё в голове. Нужно успеть, пока жизнь не изменилась окончательно и неотвратимо. Нельзя терять ни минуты!.. Нельзя по-глупому обижаться, по-дурацки разбазаривать время. Нельзя злиться и отчаиваться по пустякам.

Это запрещено. Это наказуемо.

Как бы ни повернулось это дело, она будет радоваться – не потому, что она кретинка, а потому, что она – здесь и сейчас, и при ней мальчишка, который, вполне возможно, вырастет в гениального художника, и дочь Настя, хороший и правильный человек, хотя задиристый и временами противный! И Даня, который всё время читает умные книги и рассуждает о «чёрной Африке», и мама, и генерал! И даже залог за ушастую, дикого вида собаку внесён, а это означает, что собака уж точно от них никуда не денется!..

…Разве этого мало?

Кстати, любимая дочь тоже не позвонила ни разу, это на неё похоже!..

На ступеньках «Шератона» она поскользнулась и чуть не упала, Родион её поддержал.

– А мы… сразу есть пойдём?

– Сразу, сразу, – успокоила его Тонечка. – Давай сейчас налево, в ресторан. А куртки в гардероб сдадим! Что ж ты дяде Саше не сказал, чтоб он тебе перчатки купил!

Родион покосился на неё и хмыкнул. Мысль о том, чтоб он попросил «дядю Сашу» купить перчатки, показалась ему на редкость идиотской.

Впрочем, они правда странные, и Тоня, и этот самый дядя Саша. И дети у них странные!.. Родион пока так и не разобрался, кем они все друг другу приходятся. И вообще он никогда не думал, что родственников может быть целая толпа! Он жил с мамой, а потом узнал, что у него есть родной дядька, и ему казалось, что это уже очень много. Но чтоб вот так – дети, родители, да ещё в Москве у них бабушка и дедушка, который одновременно папаша Дани. Чудно как-то и непонятно!

Тонечка, придерживая плечом телефон, стянула куртку и сунула её в руки Родиону.

– Настя, почему мне никто не звонит целый день? – начала она сразу, как только дочь ответила. – Это просто безобразие!

– А мне почему никто не звонит целый день? – вопросила дочь в ответ. – И вообще, где вы все есть?

– Мы с Родионом пришли в гостиницу, дядя Саша пока… занят. Вы ужинали?

– Да ничего мы не ужинали! Мы с ребятами тусили после музея, у них в кремле, в арсенале хорошая кафешка, мы капучино пили и пончики ели. А сейчас в театр собираемся, Данька билеты взял.

– Сказали бы мне, я Борису Петровичу позвонила бы!

– Да ладно, мам, Данька уже взял! Мы после спектакля к вам придём, да? Вы нас только дождитесь! Можно, мы у вас поедим? Мы что-то поиздержались! Мам, а ты бабушке звонила? Потому что она мне звонила, а я трубку не взяла, мы в галерее были! И вообще ты какая-то озабоченная, ничего не случилось?..

Тонечка уверила дочь, что ничего не случилось, плюхнулась в кресло, обнаружила, что Родион с куртками в обнимку притащился следом и стоит, не зная, куда податься, и показала, в какой стороне гардеробная.