Пояс Ориона

– Сколько же лет этому дому? – спросила Тонечка.

– Сто пятьдесят, может, чуть побольше. До революции здесь квартировали зажиточные адвокаты, доктора, профессора. А после семнадцатого года партийные работники. Новая знать! Наш папа здесь всю жизнь прожил. Это ещё его дедушки квартира. После свадьбы меня сюда привёл. Здесь Лена выросла.

Светлана Павловна махнула рукой, глаза у неё внезапно налились слезами.

Тонечка встрепенулась – бежать за нитроглицерином, подавать воду, – но хозяйка быстро справилась с собой.

Она присела за стол напротив Тонечки, сложила руки на скатерти. Самовар успокоительно шумел.

– У нас дома, – неизвестно зачем вспомнила Тонечка, – очень похожая скатерть. Это же крючком связано, да?..

– Лёвина мама вязала, у неё такие вещи получались, загляденье. Раньше в этой квартире полно народу жило – родители, мы с Лёвой, наша Лена, няня, она ещё Лёвушку растила, а потом и Лену. Теперь никого не осталось. Одна я.

Тонечка слушала.

…Ей никогда не приходило в голову, что она может остаться… одна, как эта женщина. Что все «взрослые» в свой срок умрут, дочь бесповоротно вырастет, а Тонечка так и будет сидеть на террасе дома в Немчиновке, и ничего у неё не останется в жизни, кроме воспоминаний о том, «как все были вместе» – самовар дымил, гамак качался, пионы пролезали после зимы красно-розовыми упругими стрелами, лаяла собака, на лужайке играли в бадминтон, а в беседке готовились к экзаменам.

…Так бывает со всеми? На это обречены все до единого? Или есть рецепт спасения, средство Макропулоса для собственного единственно важного мира? И если только найти его, всё останется, никто не умрёт, не пропадёт и не сгинет?..

Светлана Павловна поднялась и стала заваривать чай.

– Хочешь с мятой?

Тонечка кивнула.

– Зачем же ты в это дело ввязалась? – спросила хозяйка, не поворачиваясь. – Что тебе до нас?

– Так случайно получилось, я же говорила, – попыталась оправдаться Тонечка. – Я не специально! Просто Лена пропала, Кондрата забрали, а он друг моего мужа. Вы знаете моего мужа?

Светлана Павловна покачала головой.

– Он телевизионный продюсер, очень известный. Его зовут Александр Герман. В тот вечер они вместе с вашим зятем… напились, а утром случилось то, что случилось. Вы всё видели.

– Нам нужно было Лену спрятать, – Светлана Павловна налила Тонечке чай. – Мы и придумали, как это сделать. Ну, она придумала, я-то просто… помогла немного.

Тонечка отхлебнула чай. Божественный нектар, а не чай, честное слово!..

– Откуда ты знаешь… про Пояс? Смотри на меня и отвечай как есть.

Тонечка уставилась хозяйке в лицо и немедленно покраснела – краска залила щёки и лоб, загорелись уши, стало жарко пострадавшей шее.

– Я узнала случайно, – умоляющим голосом промямлила она. – Правда, Светлана Павловна! От одного знакомого офицера ФСБ. Он сказал, что Пояс был украден, а это страшно ценная шутка, и из-за неё может разразиться третья мировая война и всё такое…

– Что-о-о?! – протянула Светлана Павловна с угрозой. – Украден?! Господи, что за чушь?!

Тонечка вытаращила глаза.

– А… что с ним тогда? Почему его ищут?..

– Потому что он пропал!

– Куда? Когда?

– Я не знаю, куда, но пропал ещё тогда, в девяностые! Из-за него все наши несчастья, будь он проклят, этот Пояс!

Воцарилось молчание, Светлана Павловна тяжело задышала.

– Вы меня простите, – проговорила Тонечка, – но я правда ничего не понимаю, Светлана Павловна. Если Пояс никто не крал, как он тогда пропал? И вообще! При чём тут вы? И Лена?

– Это наш Пояс, – пояснила Светлана Павловна, и Тонечка чуть не упала со стула.

– В… каком смысле?

– Лёвушка нам его оставил. Но мы не знаем, где он.

– Светлана Павловна, – взмолилась Тонечка. – Я так ничего не пойму! Вы мне расскажите… с самого начала! Пожалуйста!..

– Ну, хорошо, – согласилась хозяйка. – Я-то думала, ты знаешь…

– Я знаю только, что Пояс существует и что он очень ценный! Но я думала, что его украли! Вернее, мне так сказали! Но я понятия не имею, кто его украл и у кого.

– Никто ни у кого не крал, – отрезала Светлана Павловна. – Ещё этого нам только не хватало! Украл! Лёвушка никогда в жизни ничего не крал, он был великий врач, великолепный хирург, от Бога!..

– Вы говорите про своего мужа? – перебила Тонечка, опасаясь, что опять ничего не поймёт. – И Лениного отца?

– Ну, конечно!.. У него в семье все врачи! Лёвушкин прадед был военным врачом, дослужился до генерала! В Плевне на памятнике его имя золотом высечено! Лёвушка меня специально возил в Болгарию, мы и Ленку потом тоже возили, когда она немного подросла, чтоб она своими глазами увидела!.. Лёва был лучшим студентом на курсе. Все тогда мечтали в Четвёртое управление распределиться, в Минздраве было такое, называлось Четвёртое главное, а Лёва в самую обычную больницу пошёл, ординарным хирургом, только чтоб практика была!..

Тонечка слушала и молчала, решив, что перебивать и переспрашивать больше не станет.